— Что?
— Как там мать?
Последние слова мне дались с трудом. Я боялась. Боялась того что мне сильно не везет и мне и здесь скажут плохие вести.
— Нормально, — нетерпеливо ответил он. — Ребята мои уже стреляются от нее, так она их допекла. Ищи, Марья, ту сучку быстрее.
И отключится.
А я сидела и глупо улыбалась. Похоже с матерью и правда все в порядке, раз она там не стесняется свои порядки устанавливать. Да и Зырян явно здорово жалеет что Белову братки сгоряча порешили, наверняка повторения не будет. А раз так, то можно особо и не торопиться, пусть мать их до кондрашки доведет, будут знать, как людей похищать!
Я взглянула на часы — было уже не много ни мало, а шесть вечера. Надо быстренько себя приводить в порядок.
Звонок братца застал меня в ванной. Я нежилась в абрикосовой пене, и потому была в благодушном настроении.
— Алло, — неуверенно произнес он в трубку.
— Слушаю вас, — несколько игриво ответила я.
— Я Джон, в смысле Женя, — представился он, слегка запутавшись, и оттого смутился.
— Так, Женя, нам необходимо встретиться, можете к восьми ко мне подъехать?
— К-конечно, — слегка заикаясь, произнес этот шибзик и я назвала ему адрес. После хорошенечко оттерлась, привела себя в порядок и стала почти красивой. Подумав, обвела взглядом бардак, распихала по шкафам валяющиеся вещи, пару раз взмахнула веником и осталась довольна.
Потом снова посмотрела на себя в зеркало, поняла что все-таки обманываюсь насчет терпимого вида и я страшней крокодила. Потому вытащила коротенькое коктейльное платье с большим декольте и переоделась. Пусть пятился на ноги да грудь, авось до лица дело и не дойдет.
Вот в таких трудах и пролетело два часа.
Джон, который Женя оказался на удивление пунктуален. Ровно в восемь в домофон раздался звонок, я открыла и не успела сосчитать до десяти как из лифта вывалился дохленький мужичонка в легкой куртке, бейсболке и с корзиночкой цветов. Мне он был по пуп, чему я порадовалась — на лицо точно смотреть не станет.
Мужичошка уставился на самое прекрасное во мне — ноги на высоченных шпильках и обтянутых тоненькими чулочками.
— Здрассьте, — сказал он им, слегка сглотнув.
— Проходите, — посторонилась я.
Мужичонка начал поднимать глаза, чтобы взглянуть на меня, однако на пути взгляд зацепился за грудь четвертого размера. Он опять судорожно сглотнул, и сказал теперь ей:
— Здрассьти. Это вам, — и он протянул корзинку с розами.
«Будет клеить», — поняла я.
— Да проходите же вы, — чуть не заржав, я взяла цветы и поставила их в прихожей на тумбочку. Он там что, в своей Америке, девушек только на картинках видел, что ли?