— Здравствуйте, — подошла я к ней. — Подскажите, мне тут про вашу бывшую студентку узнать надо, мне куда обратиться?
— Организация какая? — подозрительно глянула старушонка из-под очков.
Тон, которым она разговаривала со мной, мне крайне не понравился.
— Никакая, я сама по себе.
— И чего ж вы узнать хотите? — сжала она губки в ниточку.
— Про студентку вашу бывшую, — терпеливо повторила я.
— Документики покажите, — ниточка губ стала вовсе еле заметной. А старушка-то тут явно вместо цепной собачки, того и глядишь, покусает!
Я спокойно вытащила права и положила перед ней.
— Что вы мне даете, вы мне паспорт покажите, — зло заявила старушонка.
— Паспорт дома, — вздохнула я.
— Вот съездите домой и привезите значит, — мерзким голосом велела она, вздернула она нос и уткнулась в журнальчик, давая понять что аудиенция закончена.
— А вам зачем паспорт-то мой? — поинтересовалась я.
— Пропуск выписать, — не отрываясь от журнала процедила она.
Пожав плечами, я отошла от окошечка и направилась вглубь универа.
— Вы куда? — закричала старушка мне вслед.
Я не слова не говоря знай себе шагала.
Странное создание — у входа никого нет, кроме нее, а она права качает. Был бы какой-нибудь секьюрити для солидности, я б может и подумала, стоит нарываться или нет. А старушка, да еще и хамка — это несерьезно. Так и тянет поперек ей сделать.
Кстати, непонятно, отчего старость надо уважать во всех проявлениях. Нет, я конечно понимаю основные причины, однако я гораздо более склонна простить хамство ребенку, нежели старушке. Ребенок — он малый, ума еще не набрался, а когда человеку за шестьдесят, а он не в курсе что есть вежливость — это уже не оправдать никакими доводами.
— Наглая какая! — заверещала бабка, наконец добежав до меня и вцепившись в рукав. — А ну стой!
Я вежливо остановилась, посмотрела на нее и осведомилась:
— Вы со мной драться будете или как?
— Ни стыда ни совести! — задохнулась она злобой. — Ты мне во внучки годишься! Сейчас я милицию-то на тебя вызову!
— Бабушка, — жестко сказала я. — Истерику прекратите. Если вы заметили, я вам слова худого не сказала, вы же на меня уже ведро помоев вылили. Судебный процесс не обещаю, но пятнадцать суток с бомжами вы, ей — богу, по закону заслужили! Зовите-ка вашу милицию!
— Ишь ты! — все еще с гонором, но на полтона ниже, сказала бабушка. — Я при исполнении! В милицию меня решила сдать?
— С вашим поведением никакое исполнение не поможет, — пожала я плечами.
Как ее тут только терпят — ничего не понимаю.
— Ко мне как к человеку — так и я по-людски, — совсем мирно сказала бабулька. — Тебе надо-то было что?