– Ничего, привыкнете. Машина-то где? Или мы на автобусе? – я нетерпеливо притопнула, словно стреноженная лошадь.
– Обижаешь! – возмутился Артур, уцепил наши чемоданы и направился к выходу.
Оказалось, что нас встречают на мини-вэне.
– Молодцы, сообразили, да, Никуська? – я поудобнее усадила дочь. – А то твоя мама уже засомневалась в адекватности и полноценности тети Алины и дяди Артура. Очень уж они смешно выглядели, когда тебя рассматривали.
– Вот ведь злыдня! – рассмеялась Алина, повернувшись к нам с переднего сиденья. – Как же мы рады вас видеть, Аннушка! Мы так соскучились! Не уезжай больше так надолго, ладно?
– Улечка, ты теперь останешься дома насовсем? – Инга, устроившаяся рядом, прижалась ко мне и умоляюще заглядывала в глаза.
– Где тот дом? – Губы неожиданно задрожали.
– Ну как это! – девочка аж подпрыгнула от возбуждения. – А ваша с дядькой Алькой квартира?
– Там есть кому жить.
– Нет! Ничего подобного! Эта гадина там жить не будет! Она вообще…
– Инга! – строгий оклик отца прервал возмущенные вопли Кузнечика. – Не лезь, куда тебя не просят!
– Ну и пожалуйста, – девочка обиженно надула губы и замолчала.
Долго расстраиваться ей не позволил Май. Пес, освобожденный наконец от намордника, почувствовал настроение Инги и, приподнявшись с пола, лизнул ее в нос. А потом уложил громадную башку девочке на колени и довольно прикрыл глаза.
Мир был восстановлен, мы поехали домой. К Левандовским. Где, как обычно, необъятным полем раскинулся посреди гостиной стол, на котором не было ни одного свободного сантиметра. Товарищ Лукулл удавился бы от зависти при виде этого изобилия.
Хлопотунья Ирина Ильинична – женщина строжайших принципов, отступать от которых не собирается. Гостя нужно накормить!
Хотя в ее исполнении гостей скорее откармливали. И беднягам после обильнейшей трапезы приходилось туго. Под беднягами я имею в виду животы гостей.
Внешне ни Ирина Ильинична, ни Сергей Львович особо не изменились, и это было здорово. Моложавый, подтянутый генерал и его статная супруга встретили нас у порога.
Но при виде Ники они мгновенно превратились в восхищенных бабушку и дедушку. Какой там генерал, где та супруга! Сомлевшие от восторга, теплые лица, сияющие глаза. Они, отталкивая друг дружку, пытались забрать и потискать малышку.
Они действительно любили мою дочь, искренне и нежно. И от всего этого мой нос зашмыгал, губы задрожали, а в уголки глаз заспешили слезы.
Ведь так случилось, что родных бабушек и дедушек у Ники нет.
Зато есть Левандовские.
Тем временем дочка, пару минут озадаченно рассматривавшая воркующих стариков, разулыбалась и, по очереди показывая пальчиком, обозначила: