Впрочем, кондиционер был сейчас не особо-то и нужен, октябрь все же за окном, а мы в любом случае в Европе находимся, причем, судя по всему, в южной. Еще не холодно, но уже и не жарко.
Мы едем, едем, едем
В далекие края,
Веселые соседи,
Хорошие друзья!
Нам весело живется,
Мы песенку поем,
А в песенке поется
Про то, как мы живем!
Очень жаль, что мои спутники вряд ли знакомы с этой славной песенкой, поскольку она как нельзя лучше соответствует общему настроению людей Бахрама. А уж припев про «тра-та-та» они грянули бы особенно дружно, потому что это самое «тра-та-та» они делали все утро.
Показались дома под красными черепичными крышами. Вывески над магазинчиками; ага, сейчас определим, где мы.
Ни фига не определим. Разброс велик, одно могу сказать точно – мы в одной из южнославянских стран. Когда-то это была одна страна – Югославия. А теперь! Перечислять вспотеешь.
Въехали в город, впрочем, скорее в городишко. Но все у него как у больших, даже «Макдоналдс» есть. На противоположную сторону сего населенного пункта мы добрались за пятнадцать минут.
Где, как оказалось, и находилась конечная цель нашего путешествия.
Конечная цель выглядела довольно мило и больше напоминала придорожный мотель, по какому-то недоразумению обнесенный глухим кирпичным забором.
Впрочем, утверждать наверняка не буду, остроту своего слуха у забора я не проверяла.
– Анна, сейчас тебя проводят туда, где тебе придется посидеть под замком какое-то время, – повернулся ко мне Бахрам. – Ты и сама, думаю, понимаешь необходимость этой меры. Как только мы соберем о твоей личности необходимую информацию, решим, что с тобой дальше делать.
– Со мной ничего делать не надо, просто отпустите меня.
– Отпустить? – хмыкнул вождь. – Вот прямо здесь и сейчас, в незнакомом для тебя месте, без денег и документов?
– Да!
– А что, это было бы интересно понаблюдать. Но увы – нет. Пока не установим, кто ты – не отпустим.
– Но почему? Зачем я вам? Или вы боитесь, что я вас сдам? Больше мне делать нечего! Меня сейчас интересует только одно – побыстрее добраться до своей берлоги и затаиться там на год-два. Пусть американцы забудут о моем существовании, – интересно, у меня достаточно убедительно получилось изобразить гнусную террористическую ухмылку?
– Навсегда? – вроде я его убедила, ответная ухмылка была адекватно гнусной и о-о-очень террористической.
– Ну почему же? Спрячу ребенка понадежнее и потом напомню о себе.
К машине подошел Хаким и застрекотал на арабском, поглядывая в мою сторону без надлежащей теплоты. Бахрам коротко ответил, его слова моему «поклоннику» явно не понравились, он попытался возражать. За что и был награжден громким начальственным рыком.