— Ты… — клокочущим голосом отвечает кто-то.
Лиза дает вторую оплеуху. И тут вдруг узел моих воспоминаний распутывается. Вацек! Вон он стоит и почему-то прижимает руки к заднице.
— И это мой супруг! — на весь рынок заявляет Лиза, ни к кому не обращаясь. — Приходится быть женой такого вот сокровища!
Вацек не отвечает. Кровь льется по его лицу. Прежняя рана на лбу, которую я нанес ему, снова открылась. Кроме того, и с волос его капает кровь.
— Это вы его так отделали? — вполголоса спрашиваю я Ризенфельда. — Портфелем?
Он кивает и внимательно разглядывает Вацека.
— Бывают же встречи, — говорим мы.
— А что у него с задницей, почему он держится за нее?
— Его ужалила оса, — поясняет Рене де ла Тур и вкалывает длинную шпильку в серебристо-голубую бархатную шапочку, сидящую на ее кудрях.
— Примите мое глубочайшее уважение! — Я отвешиваю ей поклон и подхожу к Вацеку. — Так, — говорю я, — теперь мне известно, кто боднул меня головой в живот! Это что же, благодарность за советы, как лучше наладить свою жизнь?
Вацек удивленно уставился на меня.
— Вы? Но я же вас не узнал! Господи!
— Он никогда никого не узнает, — саркастически заявляет Лиза.
Вацек представляет собой печальное зрелище. При этом я вижу, что он буквально последовал всем моим указаниям. Гриву свою он коротко подстриг — удар, нанесенный Ризенфельдом, оказался тем чувствительнее, — на нем даже новая белая рубашка, но в результате кровь на ней гораздо заметнее, чем была бы на цветной. Вот уж не везет так не везет!
— Пошли домой! Пьяница! Буян! — говорит Лиза и уходит. Вацек послушно плетется за ней. Они идут через рынок, одинокая пара. Никто не следует их примеру. Георг помогает Лотцу кое-как прикрепить к плечу протез.
— Пошли, — говорит Леддерхозе, — в моей пивной вы еще можете чего-нибудь глотнуть. Ведь мы — свои люди!
Сидим некоторое время с Бодо и членами его союза. Затем отправляемся домой. Подкрадывается серый рассвет. Мимо нас проходит мальчишка-газетчик. Ризенфельд делает ему знак и покупает газету. В ней крупными буквами напечатано:
«КОНЕЦ ИНФЛЯЦИИ: ОДИН БИЛЛИОН — ОДНА МАРКА!»
— Что скажете?
— Ребята, я ведь, может быть, действительно уже банкрот, — заявляет Вилли. — Я еще спекулировал на понижении курса. — Он огорченно смотрит на свой серый костюм, потом на Рене. — Как нажился, так и прожился, но что такое деньги, верно?
— Деньги — вещь очень важная, — холодно отвечает Рене. — Особенно когда их нет!
Мы с Георгом идем по Мариенштрассе.
— Как странно, что Вацеку дали трепку именно я и Ризенфельд, — говорю я. — А не ты. Ведь было бы естественнее, если бы дрались друг с другом вы!