— Только не говори мне, что у тебя в мыслях было, будто он мне пара, — с негодованием воскликнула Грейс. — И откуда ты узнала про мою книжку, интересно знать? Я вовсе не хотела, чтобы ты ее читала.
— Мне прислал ее господин Дю Барри, — ответила Эмити. — Я его попросила проследить, чтобы к маме она ни в коем случае не попала. — Она добродушно приобняла Грейс. — Не волнуйся. Если книжка продается плохо, он скоро потеряет к тебе интерес. Поищи-ка лучше кого-нибудь более романтичного, дорогая.
Вскоре ее пригласил на танец весьма скромный загорелый джентльмен, только что, по его словам, вернувшийся из Индии. Танцевал он неважно, и в конце концов, смущенный признанием Грейс, что у нее самой нет ни музыкального слуха, ни чувства ритма, наступил ей на ногу. Как раз на ту, которую укусила пчела.
— Откуда он приехал, ты говоришь, из Индии? — спросила Эмити после этого инцидента. — Оно и видно, танцевал он так, словно давил змей.
Пока Эмити у зеркала приводила в порядок лицо, Грейс разглаживала морщинки на своем платье.
— Бедняжка Грейс, — со вздохом сказала Эмити, продолжая пудриться. — Ну неужели никто не способен заставить замирать твое сердце?
«Одного такого мужчину я знаю», — подумала Грейс. Но, увы, здесь его не было. А если бы даже и был, со свойственным ей странным чувством юмора решила Грейс, то склонился бы скорее к тому, чтобы задушить ее, а не делать комплименты. Прогоняя накатившее на нее уныние, Грейс лукаво улыбнулась сестре и сказала:
— Никто, но я слышала, что у некоторых людей такое бывает от пчелиных укусов.
Эмити плотно сжала губы.
— Будь посерьезней, Грейс. Иначе мне никогда не выдать тебя замуж.
— Не волнуйся, Эмити, — ответила Грейс, похлопывая сестру по плечу. — Может быть, мне придется вытянуть кролика из шляпы.
Эмити состроила удивленную гримаску:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ну… — ответила Грейс. — Ты же знаешь, волшебники никогда не раскрывают своих секретов.
— Ты книгу свою имеешь в виду? — напирала Эмити. — Знаешь, даже мисс Остин [2] принуждена жить в уединении в доме свой матери.
— Говорят, родные называют ее «лучшей из тетушек», — проговорила Грейс с отсутствующим видом.
— Я думаю, — укорила ее сестра, — тебе следует больше позаботиться о своих собственных детях, чем о моих.
Стараясь не показывать боли, которую вызвало замечание сестры, Грейс отважилась заглянуть в ее хмурое лицо. Почувствовав, что обратить все в шутку не удается, она сказала:
— Ты должна быть рада этому, Эмити. Если когда-нибудь я буду держать на руках своего собственного ребенка, это будет по меньшей мере чудо.