Мулат-мажордом с поклоном приблизился.
– Проводите капитана Хорнблауэра. – Произнеся эти слова, Эль Супремо сразу принял вид сосредоточенной задумчивости, как будто не замечал суету вносящих угощение слуг. Он ни разу не взглянул на Хорнблауэра. Тот стоял, обуреваемый противоречивыми чувствами. Он сожалел о поспешности, с которой изъявил желание вернуться на судно, тревожился о припасах для «Лидии», беспокоился, не обидел ли хозяина и в то же время ощущал, что стоять в растерянности перед человеком, который не обращает на тебя внимания – глупо и недостойно.
– Сюда, сеньор, – сказал Альфонсо, трогая его за локоть. Эль Супремо невидящими глазами смотрел поверх его головы. Хорнблауэр покорился и пошел за мажордомом в патио.
Здесь в полумраке его ждали два человека с тремя лошадьми. Молча, обескураженный внезапным поворотом событий, Хорнблауэр поставил ногу в сцепленные ладони полуголого слуги, который опустился рядом с лошадью на колени, и сел в седло. Эскорт выехал в ворота, Хорнблауэр последовал за ними. Быстро сгущалась ночь.
За поворотом дороги перед ними открылся залив. На небе быстро проступал молодой месяц. Неясный силуэт посреди серебристых вод указывал местоположение «Лидии» – она, по крайней мере, была чем-то прочным и обыденным в этом безумном мире. Горные вершины на востоке внезапно окрасились багрянцем, озаряя висящие над ними облака, и тут же погрузились во тьму.
Они ехали быстрой рысью по крутой дороге, мимо стонущих людей у столбов, мимо смердящих трупов, в маленький городишко. Там не было ни света, ни движения; Хорнблауэру пришлось отпустить поводья и доверить лошади самой следовать за провожатыми. Стук лошадиных копыт затих на мягком прибрежном песке. Хорнблауэр одновременно услышал душераздирающие стоны первого человека, которого увидел привязанным к столбу, и заметил слабо фосфоресцирующую кромку воды.
В темноте он прошел к поджидавшей лодке, сел на банку, и, под аккомпанемент целого потока проклятий, невидимые гребцы оттолкнулись от берега. Стоял полный штиль – морской бриз с закатом улегся, а береговой еще не задул. Невидимая команда налегала на весла, и перед взорами возникала вода – едва заметная пена, след пробуждающего фосфоресценцию гребка. Под ритмичный плеск весел они медленно двигались по заливу. Вдалеке Хорнблауэр увидел неясные очертания «Лидии» и через минуту услышал долгожданный голос Буша:
– Эй, на лодке!
Хорнблауэр сложил ладони рупором и крикнул:
– «Лидия»!
Капитан королевского судна, находясь в лодке, называет себя именем этого судна.