И трибунал – не единственное испытание, которое ему предстоит. Ребенку уже больше трех месяцев. До этой минуты он не думал о ребенке всерьез – девочка это или мальчик, здоровый или слабенький. Он тревожился о Марии, однако, если быть до конца честным, сознавал – он не хочет возвращаться к Марии. Не хочет. Их ребенок был зачат под влиянием дикой, сводящей с ума ревности к леди Барбаре, которая тогда как раз вышла замуж за Лейтона. Мария в Англии, Мари во Франции – совесть укоряла за обеих, и вопреки ее укорам исподволь закипало влечение к леди Барбаре, притихшее в водовороте событий, оно обещало перейти в неутолимую боль, раковую опухоль, стоит другим заботам отпустить – если это хоть когда-нибудь произойдет.
Буш у румпеля заливался соловьем. Хорнблауэр слышал слова, и не понимал смысла.
– Кхе-хм, – сказал он. – Совершенно верно.
Простые радости Буша – дыхание моря, качание палубы под ногами – не трогали Хорнблауэра. В голове теснились горькие мысли. Резкость последней фразы остановила Буша в самый разгар безыскусной и непривычной болтовни. Лейтенант прикусил язык. Хорнблауэр дивился, как Буш любит его, несмотря на все обиды. Не желая – сейчас, по крайней мере – верить в проницательность своего первого лейтенанта, Хорнблауэр с горечью говорил себе, что Буш, как пес – бежит, виляя хвостом к человеку, который его побил. Он ненавидел себя, шагая к грота-шкоту, чтоб надолго погрузиться в тот беспросветный ад, который сам для себя создал.
Только начинало светать, тьма только засеребрилась легчайшим перламутром, черная дымка лишь слегка посерела, когда к Хорнблауэру подошел Браун.
– Прошу прощения, сэр, но мне показалось, там вроде что-то вырисовывается. По левому борту, сэр – вон там видите, сэр?
Хорнблауэр вгляделся во тьму и увидел маленький сгусток темноты, который возник на мгновение и тут же исчез – глаза устали всматриваться.
– Что это по-твоему?
– Когда я впервые увидел, мне показалось, что это корабль, но в таком тумане, сэр…
Это может быть французский военный корабль – с такой же степенью вероятности, с какой, заходя из-под туза сам-четвертый, рискуешь напороться на бланкового короля. Скорее всего, это английское военное судно, или на худой конец купеческое. Безопаснее всего подойти к нему с подветренной стороны: тендер может идти круче к ветру, чем корабль под прямыми парусами, и в случае чего успеет спастись под покровом тумана, темноты и внезапности.
– Мистер Буш, похоже, под ветром корабль. Разверните на фордевинд и держите на этот корабль, пожалуйста. Приготовьтесь по моей команде повернуть оверштаг. Браун, пошел грота-шкот.