Однако это не все, далеко не все. Произвести первого лейтенанта в следующее звание значит поощрить его капитана. Своим решением Гамбир публично – а не просто в личной беседе – признал действия Хорнблауэра правильными.
– Спасибо, милорд, спасибо, – сказал Хорнблауэр.
– Конечно, она – ваш трофей, – продолжил Гамбир. – Правительство купит ее по возвращении в Англию.
Об этом Хорнблауэр не подумал. Еще не меньше тысячи фунтов в его кармане.
– Вот вашему старшине привалило, – хохотнул Календер. – Вся доля нижней палубы достанется ему.
Это тоже было верно. Браун получит четвертую часть платы за «Аэндорскую волшебницу». Он сможет купить домик с землей или открыть свое дело.
– «Аэндорская волшебница» подождет, пока вы приготовите донесение, – объявил Гамбир. – Я пришлю вам своего секретаря. Капитан Календер предоставит вам каюту и все необходимое. Надеюсь, вы пока погостите у меня – я отплываю в Портсмут на следующей неделе. Так, я полагаю, будет удобнее всего.
Последние слова тактично намекали на то, что занимало мысли Хорнблауэра с самого его прибытия на флагман, и чего разговор еще ни разу не коснулся – на предстоящий трибунал по делу о капитуляции «Сатерленда». До суда Хорнблауэр находится под арестом, и, согласно старой традиции, на это время поручается присмотру равного по званию офицера – о том, чтобы отослать его домой на «Аэндорской волшебнице», не может идти и речи.
– Да, милорд, – сказал Хорнблауэр.
Пусть Гамбир держится с ним любезно, пусть Календер открыто высказывает свое восхищение – при мысли о трибунале у Хорнблауэра комок подступил к горлу и во рту пересохло. Те же симптомы мешали ему диктовать донесение толковому молодому священнику, который вскоре явился в каюту, куда проводил Хорнблауэра Календер.
– «Оружье и мужей пою», – процитировал адмиральский секретарь после первых сбивчивых фраз Хорнблауэра – тот, естественно, начал с битвы у Росаса. – Вы начинаете in media res, сэр, как пристало хорошему эпическому повествованию.
– Это официальное донесение, – буркнул Хорнблауэр – и продолжает мой последний рапорт адмиралу Лейтону.
Маленькая каюта позволяла сделать три шага вперед, три шага назад, и то согнувшись чуть не вдвое – какого-то несчастного лейтенанта выселили отсюда, чтобы освободить место Хорнблауэру. На флагмане, даже на большой трехпалубной «Виктории», спрос на каюты всегда превышает предложение – надо разместить адмирала, капитана флота флаг-адъютанта, секретаря, капеллана и остальную свиту. Хорнблауэр сел на двенадцатифунтовую пушку возле койки.
– Продолжайте, пожалуйста, – велел он. – Учитывая сложившуюся обстановку, я…