Маня пожала плечами:
– Есть, конечно. По-моему, дочь или даже две. И внуки. Только она со всеми в ссоре. Ей кажется, что они мечтают отобрать у нее квартиру, а ее саму сдать в дом престарелых. Вот на прошлой неделе жаловалась Викусе, что они ее в конце концов в гроб загонят. Собираются отравить толченым стеклом или мышьяком, что ли. Про мышьяк все понятно, тогда как раз сериал про Пуаро показывали. – Поливанова помолчала и пояснила: – Викуся – это моя тетя.
– Которая приезжает раз в год по обещанию и за вами совсем не смотрит?
Сергею Мишакову очень хотелось сказать ей какую-нибудь гадость, только все никак не придумывалось. Что-то такое, чтобы ее задело. Вот хоть про тетю!..
Но Поливанова только засмеялась.
– Это вы от Софьи Захаровна сведения почерпнули? Она у нас такая!
– Какая?
– Ну-у, несчастная, одинокая, старая!.. Кругом враги у нее. Это, знаете, особый сорт людей! Они всегда находятся как будто в окружении в Брянских лесах, и поэтому им приходится быть начеку. Моя тетя совсем другая. Она легкомысленная, милая, ее все любят, вот Софье Захаровне и кажется...
Поливанова говорила и рылась в потрепанном портфеле, который пристроила на лавочку между собой и Мишаковым. Он поневоле косился на ее руки, производившие работы в недрах портфеля. Вот мелькнула черная записная книжка, потом чехольчик для очков, серебристая спинка компьютера, упаковка прокладок. Капитан отвернулся.
– Держите. – Она сунула ему в ладонь увесистую пузатую бутылочку, полную холодной воды.
Горло у капитана моментально ссохлось и слиплось окончательно, и он понял, что сейчас просто-напросто умрет от жажды.
Должно быть, пить поливановскую воду было поражением, признанием ее превосходства и вообще неправильно, но он схватил бутылочку, почти вырвал у нее из рук, отвинтил крышечку и, закинув голову, стал лить воду в свое изнемогающее горло.
Он вылил почти всю, перевел дыхание и громко икнул.
– Извините.
Она промолчала.
Мишаков допил воду и тщательно завинтил крышку на пустой бутылке.
– Мария Алексеевна, – выговорил он медленно, опасаясь снова икнуть, – вы мне рассказали правду?
– В каком смысле? – насторожилась Маня.
– В прямом. Вы рассказали мне все, как было?
Она пожала плечами. Плечи у нее оказались красивые, и грудь под легкой белой маечкой... выдающаяся. Капитан покосился, отвернулся и опять покосился.
– Нет, может, я что-то и пропустила или забыла! Но ничего серьезного, уверяю вас. Алекс бы вспомнил и поправил. У него особенность такая, он все запоминает, замечает, ничего не пропускает.
– Да? – спросил пришедший в раздражение капитан. – Мне так что-то не показалось.