Крис молчит. Затем отвечает:
— Прости. Я должен был позвонить раньше. Похоже, я снова тебя подвел, да? Какой же я все-таки урод!
Признание, трогательное в своей непосредственности, но я чувствую, что должна как-то возразить.
— Да, в общем-то, нет, — говорю я.
— Нет, подвел.
— Да нет же.
— Все равно, я урод, — настаивает Крис. — Я подвел тебя.
Попререкавшись из приличия еще немного, прихожу к заключению, что Крис настроен решительно и соглашаюсь, что он урод. Кладу трубку на место и вижу, что Белинда изумленно таращится на меня.
— Ты! Куришь! В офисе! Что происходит?!
Я в нерешительности. Вонь от ее ланча такая, что хоть нос зажимай. Вот уж по чему я точно скучать не буду! Белинда ест как законченная толстуха: цельное молоко, арахисовое масло, шоколадные батончики, чипсы, картофельные вафли, фруктовые пирожные, ватрушки, — и все равно остается оскорбительно худой. В примерочных универмагов ее не раз встречали в штыки. «Это все гены», — как-то за обедом объясняла она Мел, пока та, для виду возя вилкой по тарелке с пожухлым салатом, щипала потихоньку картошку «фри» с тарелки Белинды.
Не поднимая глаз от пола, я резко говорю:
— Меня сократили.
Вместо ответа — какое-то горловое бульканье, словно ее душат. Поднимаю глаза. Лицо у Белинды кирпично-красное, рот широко открыт, и оттуда чуть ли не вываливается дымящийся кусок печеной картошки. «Хо, хо, хо!» — резко выдыхает она, лихорадочно обмахиваясь рукой на манер веера.
— Горячо? — интересуюсь я.
Белинда безмолвно кивает, в глазах у нее слезы. Протягиваю ей стакан воды, и она жестами благодарит.
— Я ухожу сегодня. Сейчас. Так что, мм, с тобой было очень весело работать. Может, еще увидимся как-нибудь.
Белинда уставилась на меня.
— Прямо сейчас? И чем ты планируешь заняться?
— Еще не знаю.
— Тебе надо зарегистрироваться на бирже.
Сдерживаюсь, чтобы не взорваться (как это трогательно — узнать, что твои коллеги верят в тебя), и тихо говорю:
— Ага, моя мама была бы вне себя от счастья.
— Да, но тебе ведь нужно что-то есть, — продолжает Белинда, подтверждая тем самым свою настырность: талант, которым, к сожалению, в работе она пользуется весьма экономно.
— Жизнь на пособие или голодная смерть, — вздыхаю я мечтательно. — Даже не знаю, что ей больше понравится.
Аккуратно укладываю все свое хозяйство в картонную коробку. Белинда помогает мне дойти до парадного входа. Когда мы проходим мимо гардеробщицы, та начинает таращиться на нас. Белинда зло сверкает на нее взглядом и резко огрызается:
— А ты чего уставилась?
— Спасибо, Бел, — говорю я.
Она подмигивает: