— Мы просто последовали за ними, — скалится один из парней.
— Представляешь, эти парни — пожарные! — восклицает Мел. — Мы встретили их у станции метро. — Она хихикает, склоняя набок голову, словно птичка-малиновка, и я едва не становлюсь свидетельницей того, как грохаются в обморок взрослые мужики. — Тони сказал, что не придет. А я не могу топнуть ногой: боюсь растрясти спину. Классный топик! Какая ты в нем большая, Натали!
Я решаю оставить последний комментарий без расшифровки.
— Как твоя спина? — спрашиваю я, пока они проходят внутрь. Я и не ждала, что Тони придет, но все равно обидно.
— Ужасно, — тихо шепчет Мел. — Болит — просто кошмар какой-то! Приходится относиться к этому спокойно, но как можно относиться к этому спокойно?! Чувствую себя огромной, жирной развалиной. Проревела вчера весь день. Но потом прекратила, потому что не хотела появиться у тебя на вечеринке с опухшими глазами. Сегодня первый день, как более-менее нормально хожу. Мы с Кларой решили взять такси и договорились встретиться с Изабель возле метро, чтобы потом все вместе ехать сюда. А она как раз болтала с этими пожарными, так что они тоже влезли к нам в машину, а Клара и Изабелль ехали у них на коленях. Я же сидела впереди из-за своей спины.
Я уже было собираюсь спросить, что она будет пить, но один из пожарных меня опережает.
— Красное вино, Марк, пожалуйста, — ласково просит Мел.
— Если хочешь, у меня есть соевое молоко, — шепчу я. — Очень полезно для, э-э, костей.
— Да, но на вкус оно такое гадкое. Алкоголь куда приятнее, к тому же очень хороший анестетик, — отвечает Мел. — У тебя случайно не найдется стула с прямой спинкой, Нэт?
Мчусь за стулом.
— Ну, и как? Ты, наверное, уже рассказала на работе и Тони о своем… — отчаянно пытаюсь подыскать подходящий эвфемизм, но не могу ничего придумать, — остеопорозе?
Мел кивает и грустно говорит:
— Мне дали больничный. — Внезапно на ее щеках появляются очаровательные ямочки. — А когда я рассказала Тони, он так мило повел себя! Он такой, такой милый, твой брат, Натали, самый милый человек на свете! Когда я рассказала ему, он даже заплакал, хотя и старался, чтобы я не заметила. А когда я пожаловалась, что они велели мне набрать вес, он сказал, что самое главное — это чтобы я была здорова. И, мол, для него я всегда буду самой красивой девушкой на свете, сколько бы я ни весила. Хотя лично я вряд ли продолжала бы любить его, если бы он потолстел. Но правда, он очень милый?
Я слушаю Мел, и облегчение едва не сбивает меня с ног. Несмотря на практически стопроцентную уверенность, что любовь Тони к Мел не уменьшится по мере роста последней в ширину, я ведь могла и ошибаться.