— Простите, пожалуйста, — говорю я, морщась. — Мой брат вас не заметил.
Возвращаюсь к столу как раз в тот момент, когда Тони спрашивает:
— А шпагат вы делать умеете?
Смотрю на Мел. Улыбнувшись, та отвечает:
— Конечно!
Тони, чьи знания о балете на этом исчерпываются, в восхищении поджимает губы.
Мел снова улыбается и шепелявит:
— Это шамое меньшее, что я могу!
Мой брат прищуривает глаза и хрипит:
— Мне кажется, вы самая талантливая девушка на свете!
Дрожа от восторга, Мел громко вскрикивает:
— О, вы правда так думаете?!
Перевожу взгляд на маму. Выражение ее лица — изящно скрываемая борьба радости и боли — напомнило мне о тех временах, когда четырнадцатилетний Тони с гордостью похвалялся, как «по-легкому» заработал себе на стереосистему. (Все каникулы он гонялся с фотоаппаратом за машинами скорой помощи, пожарными и полицейскими, а потом продавал снимки нашей местной газете.)
— Это, должно быть, так чудесно, моя дорогая, — наконец говорит мама. — Танцевать в красивом платье перед всеми этими людьми, с обожанием глядящими на тебя.
Мел удостаивает ее улыбкой, полной сожаления. А взгляд ее продолжает искриться в сторону Тони.
— О, да, — отвечает она. — Только к этому быстро привыкаешь. Хотя нашим зрителям много и не надо: они начинают сходить с ума от самого элементарнейшего танца, лишь бы было ярко плюс оборот-другой для порядка. Самое лучшее — это выступать перед теми, чье мнение может что-то значить.
Мама кисло улыбается: максимум ватт на 20.
— Вы вот вся такая тонкая, такая воздушная, — говорит она, — практически прозрачная. Вы вообще едите?
Если бы я только могла осмелиться, я дала бы ей хорошего пинка под столом (и не по лодыжке, нет, я серьезно, пнула бы ее изо всех сил прямо по косточке: что она вообще себе позволяет?). Мел вся трепещет, будто заработала комплимент от самого Всевышнего, и говорит:
— Мое тело — это мой рабочий инструмент. Я должна быть легкой, чтобы меня легко было поднимать. И я должна постоянно упражняться.
— По-моему, вы выглядите сногсшибательно, — восклицает Тони, перебивая маму, которая начинает бормотать себе под нос что-то про «кожу да кости».
— Я думаю, нам пора, Мел, — встреваю я. — Мы же не хотим опоздать, правда?
Целую на прощание маму и Тони, и — к маминому удивлению и изумлению Тони — Мел проделывает то же самое, поочередно обвивая их шеи своими ручками-спичками и повторяя нараспев:
— Было очень приятно познакомиться, надеюсь, еще увидимся, вы просто обязаны прийти на мой спектакль!
Мама вытирает губы салфеткой и тихо ворчит:
— Очень любезно с вашей стороны.