и от пота сияет чело.
Стрелки наших часов безнадёжно врут.
Сердце встало[?] Опять пошло[?]
В полумраке, средь сумерек и воды,
под луною блестит стекло.
Здесь цветок отрицает свои плоды.
Сердце встало[?] Опять пошло[?]
Мы лишь тихие гости из мёртвых царств.
Нам в кромешной ночи светло.
Спирт - ты знаешь - основа любых лекарств.
Снова встало[?] Опять пошло[?]
* * *
Не удержавшись в стылой пустоте,
звезда в твоих увязла волосах.
Неярко плоть светилась в темноте,
а мрамор полнолунья - в небесах.
Не разомкнув объятий, на заре
уснуть.
Сентябрь в проулок завернул.
Чуть позже стон качелей во дворе
прощальным всхлипом лето зачеркнул...
...И, прикоснувшись грудью и плечом,
хранить молчанье, встав не с той ноги.
Как будто камень бросили в зрачок,
в сознании расходятся круги.
...И, поискав глазами горизонт
под стадом туч, налившихся свинцом,
смотреть, как грустно гадит на газон
осенний пёс с заплаканным лицом.
* * *
"Жигулёвское" в кружке, "Памир" да солёные сушки[?]
Скромный опыт житейский задёшево я обретал.
Что ж, изящным манерам мы все обучались в пивнушках -
и с тех пор, господа, я изящней в манерах не стал.
Облетели любови, увяли, как сад, приключенья,
в небесах Нострадамуса месяц свинцовый плывёт,
но зато стали правом и правилом все исключенья,
и с тех пор эта песенка рядом со мною живёт.
Я спускался на дно общежитий и книжных хранилищ,
зрел из этих глубин, как вонзаются в небо мольбы[?]
Гильденстерн с Розенкранцем тусуются в барах чистилищ.
Я там тоже напьюсь после этой нелёгкой судьбы.
Мне швыряли объедки, мне плакали дамы в жилетку,
и не счесть мне каменьев, что брошены в мой огород.
То, чего мне хотелось, случалось случайно и редко,
но зато эта песенка рядом со мною живёт.
Сентябрём захлебнётся навзрыд анонимная скрипка.
Пусть, дрожа на краю, никогда не попасть мне в струю,
пусть похожа на выкидыш эта больная улыбка -
равновесие сумерек душу излечит мою.
Посижу не спеша, покурю над рекою туманной,
долюблю, что положено - пусть это будешь не ты[?]
Воссияет священный закат над водою безымянной,
и печальному лету в лицо рассмеются цветы.
* * *
Истлела за окном январская заря.
Откупорен коньяк, а люди января
не любят зла, но и добра не помнят.
И, вспомнив про года, растраченные зря,
как древний таракан в кусочке янтаря,
я замер в тверди освещённых комнат.
Мой взгляд остановил вращенье потолка.
Вот лёгкие шелка, вот гибкая рука
хозяйки милой, что в углу зевает.
Покуда гости их валяли дурака,
хозяин этот дом построил на века.
Здесь сквознячков случайных не бывает.
За шторою Луна - как юбилейный рубль.
Средь взглядов, промеж слов, меж бёдрами подруг -