- Что я могу неправильно делать? Как там вообще можно что-то делать неправильно? Я
ведь... - Преклов нахмурился, глядя на едва сдерживавшего смех товарища. - Да пошёл ты в
жопу!
Поднявшись с койки в двадцать минут шестого, Глеб с удовлетворением обнаружил, что
группа, практически в полном составе, уже на ногах. Отклонение от графика, не важно в
какую сторону, воспитателями не приветствовалось, но сегодня был особый случай, и это
понимали все.
Вчерашний день, полный возбуждённых разговоров о грядущем экзамене, завершился
непривычно плотным ужином и сигналом отбоя, прозвучавшим на час раньше обычного. Но
сон не спешил вступить в законные права. Казарма ещё долго не могла погрузиться в
тишину. Время шло и, по мере приближения часа икс, эйфория покидала ещё недавно
грезящих боем без пяти минут штурмовиков. То тут, то там раздавались вздохи, иногда
мечтательные, но чаще тревожные. Они гулко отражались от стен и поднимались к
железобетонному сводчатому потолку, словно невидимые ночные птицы. Лёжа на спине и
вглядываясь в темноту между балками, Глеб думал о том, как незаметно, данное шесть лет
назад Крайчеком обещание, воплотилось в жизнь. Пугающе незаметно. Месяц за месяцем,
год за годом, курсант за курсантом... и от группы осталась лишь половина. Четверо из
отсеянных погибли - это Глеб видел сам: один в медицинском кабинете, один на ринге, и
ещё двое на учениях. Но что стало с остальными одиннадцатью, он не знал. Они просто
исчезли из его жизни, из жизни группы. Не вернулись после вызова к воспитателю, пропали
на марш-броске, а отсутствие некоторых и вовсе замечалось только утром. Никто ничего не
объяснял и никто не задавал вопросов. Даже между собой. Будто и не было никогда такого
курсанта. Сейчас Глеб не помнил даже их имён, только отдельные фамилии, хотя со времени
последнего отсева прошёл всего год. Год без потерь, и год, как его назначили командиром
отделения.
- Не сварился ещё? - усмехнулся он полностью экипированному Толяну, возвращая на
место туалетные принадлежности.
- Пар костей не ломит, - ответил тот, постучав кулаком по жилету.
Бронекомплект БШ-3, именуемый среди курсантов "скорлупой", вошёл в их жизнь не так
давно, но весьма прочно. Двадцатикилометровые марш-броски и едва ли не каждодневные
сборы на время, быстро помогли создать нерушимый симбиоз среднестатистических
статридцати килограммов живого веса с восемнадцатью килограммами армидных волокон,
пенорезины, высокомодульного прессованного полиэтилена, титана и легированной стали.
Состоял комплект из жилета, защищающего торс, шею и пах, шлема со встроенной