Не стрелять, так не стрелять. Давай, курсант, уважь его, выполни последнюю просьбу.
- Есть.
Глеб сделал навстречу раненому четыре размашистых шага, и тяжёлый армированный
ботинок впечатался в искажённое ужасом лицо.
Кости черепа влажно хрустнули, тело дёрнулось и замерло. Из мёртвых пальцев на
вымазанный кровью бетон упала фотокарточка. Кто запечатлён на ней, Глеб не рассмотрел.
Ему было наплевать.
5
Этот день настал. Тот самый день, что наступал каждый год, и всегда не для них. Но
только не сегодня. Семь раз Глеб наблюдал с почтительного расстояния за церемонией
присяги. Наблюдал с завистью и трепетом. И вот теперь он сам в почётном строю. Чёрный
парадный мундир сидит как влитой. Звёзды рядового сияют на погонах. Череп скалится с
начищенной серебряной пряжки ремня в обрамлении семи известных каждому штурмовику
слов: "Нет пощады. Нет сомнений. Доблесть - моя честь".
- Восемь лет учёбы остались позади, - слова коменданта лагеря "Зарница" полковника
Георгия Вересова разлетались с высокой трибуны над шестью сотнями курсантов. - И сейчас
здесь стоят лишь лучшие, те, кто достоин биться за величие Родины на самых ответственных
рубежах! Те, кто понесёт грозное оружие, и будет разить врага без жалости. Но оружие это
не в руках ваших, - полковник сделал паузу и обвел шеренги леденящим взглядом. - Нет. Оно
в сердцах! Имя его - Священная Ненависть! И никто никогда не сможет обезоружить вас! -
комендант сделал паузу и продолжил, чуть сбавив накал: - У русского десанта, элиты
вооружённых сил, был лозунг - "Сбит с ног - сражайся на коленях. Идти не можешь - лежа
наступай". Так говорил генерал Маргелов. Под его началом были воспитаны тысячи
доблестных воинов. Они покрыли себя вечной славой! Всегда на острее атаки, всегда
первые! И вы - их наследники. Несите знамя десантно-штурмовых войск с честью! Пусть
трусость никогда не запятнает его! Пусть враг никогда не увидит спину штурмовика! Пусть
имена наших полков рождают ужас в сердце каждого, кто посмел противиться воле Союза!
Так присягните ему! Клянёмся! - начал полковник текст присяги, и без того известный всем
наизусть.
- Клянёмся! - повторили шеренги.
- Хранить верность Родине! - продолжил седовласый ветеран, он говорил, не прибегая к
помощи аппаратуры и, казалось, почти не утруждал этим могучие лёгкие. - До конца!
- Хранить верность Родине до конца! - вторили шеренги.
- Чтить своих командиров! Везде и во всём ставить общее превыше личного!
- Клянёмся!
- Уничтожать врага без тени сомнения, любыми доступными средствами!
- Клянёмся!
- Положить жизнь за Отчизну, ели того требует долг!