– Если хочешь знать, тебе все-таки п-п-повезло. Одно по крайней мере можно сказать о Расти. Он американец.
– С чем его и поздравляю.
– Птичка, ведь сейчас война.
– А кончится война – только вы меня и видели.
– Нет, я смотрю на это по-другому. Я г-г-горжусь своей страной. В моем роду все мужчины были замечательными солдатами. Статуя д-д-дедушки Уайлдвуда стоит в самом центре Уайлдвуда.
– Фред тоже солдат, – сказала Холли. – Но ему вряд ли поставят статую. А может, и поставят. Говорят, чем глупее человек, тем он храбрее. Он довольно глупый.
– Фред – это мальчик сверху? Я не знала, что он солдат. А что глупый – похоже.
– Любознательный. Не глупый. До смерти хочет разглядеть, что творится за чужим окошком, – у кого хочешь будет глупый вид, если нос прижат к стеклу. Короче, это не тот Фред. Фред – мой брат.
– И собственную п-п-плоть и кровь ты зовешь дураком?
– Раз он глуп, значит, глуп.
– Все равно, так говорить – это дурной тон. О мальчике, который сражается за тебя и за меня – за всех нас.
– Ты что, на митинге?
– Ты должна знать, на чем я стою. Я понимаю шутки, но в глубине души я человек серьезный. И горжусь, что я американка. Поэтому я не спокойна насчет Жозе. – Она отложила спицы. – Согласись, что он безумно красив.
Холли сказала:
– Х-м-м, – и кисточкой смазала кота по усам.
– Если бы только я могла привыкнуть к мысли, что выйду за бразильца. И сама стану б-б-бразильянкой. Такую пропасть перешагнуть. Шесть тысяч миль, не зная языка…
– Иди на курсы Берлица.
– С какой стати там будут учить п-п-португальскому? Мне кажется, на нем никто и не разговаривает. Нет, единственный для меня выход – это уговорить Жозе, чтобы он бросил политику и стал американцем. Ну какой для мужчины смысл делаться п-п-президентом Бразилии? – Она вздохнула и взялась за вязанье. – Я, наверно, безумно его люблю. Ты нас видела вместе. Как, по-твоему, я безумно его люблю?
– Да как сказать. Он кусается?
Мэг спустила петлю.
– Кусается?
– В постели.
– Нет. А он должен? – Потом осуждающе добавила: – Но он смеется.
– Хорошо. Это правильный подход. Я люблю, когда мужчина относится к этому с юмором, а то большинство только и знают, что сопеть.
Мэг взяла назад свою жалобу, расценив это замечание как косвенный комплимент.
– Да. Пожалуй.
– Так. Значит, он не кусается. Он смеется. Что еще?
Мэг подобрала спущенные петли и снова начала вязать.
– Я спрашиваю…
– Слышу. Не то чтобы я не хотела тебе рассказывать. Просто не запоминается. Я не с-с-сосредоточиваюсь на таких вещах. Не так, как ты. У меня они вылетают из головы, как сон. Но я считаю – это нормально.