Почувствовав запах горелого волоса, я отвел огонь.
— Минуточку! — закричал я. — Выбирать было особенно не из чего!
— Но можно, — взвыл Логрус, — и ты выбрал.
— Действительно, он сделал выбор, — отозвался Лабиринт — но это только восстановило равновесие, нарушенное тобой в свою пользу.
— Восстановило? Ты более чем скомпенсировал его! Ты сместил его в свою пользу! Вдобавок перевес оказался на моей стороне случайно, спасибо отцу этого предателя. — Последовала еще одна шаровая молния, и я опять отвел ее. — Я тут ни при чем!
— Вероятно, без твоего наущения не обошлось.
— Если сумеешь принести мне камень, — сказал Дворкин, — можно будет убрать его за пределы досягаемости обоих до тех пор, пока не решится этот вопрос.
— Не знаю, сумею ли заполучить его, — сказал я, — но буду помнить об этом.
— Отдай его мне, — говорил Логрус Призраку, — и я заберу тебя с собой, ты станешь моим Первым Приближенным.
— Ты — процессор данных, — говорил Лабиринт. — Я дам тебе знание, которым не владеет никто во всем Отражении.
— Я дам тебе могущество, — сказал Логрус.
— Неинтересно, — сказал Призрак, цилиндр закрутился и исчез.
Пропало все — и Камень, и девушка.
Логрус завыл, Лабиринт зарычал и Знаки обеих Сил ринулись навстречу друг другу, чтобы столкнуться где-то возле комнаты Блейза неподалеку.
Я воспользовался всеми защитными заклинаниями, какими сумел.
Чувствовалось, Мандор позади меня сделал то же самое. Я прикрыл голову. Подтянув колени к груди, я…
Вокруг все сотрясалось, было очень светло, но не доносилось ни звука. Я падал. Куски древних камней ударяли меня с разных сторон. Я подозревал, что влип по уши и вот-вот умру, так и не получив возможности показать, как могу проникать в природу вещей: Лабиринт пекся о детях Амбера не больше, чем Логрус — о детях Двора Хаоса. Возможно, к себе, друг к другу, к серьезным космическим принципам, к Единорогу и Змее эти Силы не были равнодушны, весьма вероятно, будучи просто геометрическими проявлениями последних. Им не было дела до нас с Корал, до Мандора, наверное, даже до Оберона или самого Дворкина. Мы были пустым местом, в крайнем случае — их орудиями, а иногда надоедали, так что можно было нас использовать, а если обстоятельства оправдывали это, то и уничтожать.
— Дай руку, — сказал Дворкин, и я увидел его, словно при Козырном контакте. Я потянулся к нему…
…и свалился у ног Дворкина на расстеленный на каменном полу пестрый ковер, в той комнате без окон, которую однажды мне описал отец. Комната была полна книг и экзотических вещей, ее освещали висевшие высоко в воздухе чаши с огнем, но что их поддерживает, не было видно.