- Это очень хороший план, - спокойно и без паузы ответил военный политику. – У него есть лишь один недостаток… - он на мгновение умолк, подыскивая наиболее адекватную формулировку.
Премьер вежливо приподнял бровь, ожидая ответа.
- Это прекрасный план, - повторил Хейг. – Но это план будущей войны. Для той же, что мы ведем сейчас, стратегия «глубокого прорыва» непосильна. У нас нет для нее достаточного количества нужной техники, автомобильного транспорта и главное – надлежащего управления. Единое командование работает гораздо лучше, чем могло бы быть, но гораздо хуже чем хотелось бы. Маршал Фош искренне считает, что каждый, кто не держит в руках «Шоша» или «Лебеля», относится к вспомогательному персоналу великой французской армии. Мистер Першинг , как и положено янки, желает победить всех в одиночку и отплатить немцам за потери минувшего года. «Глубокая» моторизованная атака по штабам захлебнется в первые же два дня из-за технических потерь и несогласованности действий. «Змеи» подполковника Джонсона и «кегрессы», увы, до сих пор не оправдывают надежд. Не стоит соревноваться с немцами, играя в тактическую гениальность, следует воспользоваться нашими традиционными козырями.
- Вы все-таки верите в то, что наши батальоны по-прежнему больше немецких? – с усмешкой спросил премьер.
- Безусловно, - церемонно ответил фельдмаршал. – Позвольте вопрос, к чему этот разговор? Механизм одобрен, организован, взведен и запущен, менять что-либо поздно. Что мы, собственно, обсуждаем?
Хейг хотел было закончить напоминанием того, что в преддверии грядущей операции его время крайне ценно и никак не может тратиться на пустые разговоры ни о чем, но решил, что это было бы излишним. Впрочем, старый опытный политик Джордж отчетливо прочитал невысказанное замечание командующего в складках на его высоком лбу и сардонической улыбке под пышными усами.
Премьер присел в соседнее кресло и пригладил пышный складчатый галстук, собираясь с мыслями.
- Видите ли, друг мой… - заговорил он, неожиданно понизив голос, так, словно действительно обращался к старому доброму товарищу. – Я думаю, мои колебания простительны, учитывая важность момента. И прежде чем … механизм… сработает, я хочу убедиться, что вы понимаете уровень ставок. Что больше не будет ни ошибок, ни, тем более, провала.
Хейг открыл было рот, чтобы уже прямо, по-солдатски высказать все, что он думал относительно этой беседы ни о чем, но премьер продолжал речь так, словно не замечал собеседника, и фельдмаршал поневоле промолчал.
- Видите ли, друг мой, - повторил Ллойд Джордж. – Вам следует по-настоящему проникнуться катастрофичностью происходящего. Наша империя трещит по швам, за Каналом еще хуже. Не говоря уже об Италии. Мы с Клемансо раз за разом спасали положение, не останавливаясь ни перед чем, мы расстреливали артиллерией мятежные полки и громили броневиками бунтующие кварталы, мы не остановились перед введением фактической диктатуры и сажали в тюрьму даже министров. После прошлогодней катастрофы положение снова удалось удержать, но Британия и Франция, локомотивы Антанты, повисли на самом краю, где и балансируют в неустойчивом равновесии.