- У нас нет павианов, не живут, - сказал Мартин, улыбаясь во весь рот. – Вот пауки – да, страшно ядовитые. Еще, говорят, в океане хватает всякой пакости, но на побережье я почти не бывал.
- Павиан, паук, один хрен! – зло ответил Шейн. – Ну что же теперь делать?
- Сними, - посоветовал Мартин.
- Ну уж нет, не для того делал! Можно сказать, впервые в жизни что-то сбацал честным трудом и своими руками.
- Хм… - техническая задача на удивление захватила бывшего австралийского инженера. – Оставь два, а в кобуры засунь гранаты. Как раз поместятся, если взять Миллса.
- А что, мысль, - Шейн поднял палец к потолку, захваченный красотой идеи. – И потом – раз – выхватил, дерг кольцом за карабин и бросил. Только вот сколько оставить…
Пока американец считал, какие соотношение револьверов и гранат будет для него подъемно, Мартин, нервно сглотнув, откинул крышку своего ящика и по одному предмету стал доставать содержимое.
Английский костюм огнеметчика образца восемнадцатого года в теории должен был бы неплохо защищать хозяина – хорошо выделанная кожа дополнительно пропитывалась каким-то огнеупорным составом. Говорили, что на испытаниях «Mk.18» поливали бензином, поджигали, и ему с этого ничего не случалось. Возможно, так оно и было, но в войсках костюм не любили (так же как и более ранний вариант из асбеста) и почти не использовали – плотная кожа в холод дубела и сковывала движения как та самая смирительная рубашка Шейна. В теплое время года костюм за считанные минуты превращался в душегубку - в самый раз выжаривать вшей.
Однако, в бытность свою санитаром, Мартин видел не только раненых в живот, но и огнеметчика, пострадавшего от собственного баллона. Вид несчастного, у которого ребра и позвоночник черными прутиками выступали сквозь оплавленную, сожженную плоть, на неделю лишил Мартина сна и заставил очень тщательно относиться к защите. Тем более, что в английских огнеметах использовали раствор желтого фосфора в сероуглероде, причем этот раствор разбавлялся большим количеством скипидара. На воздухе адское зелье через несколько секунд самопроизвольно воспламенялось. Это упрощало конструкцию, снижало бесцельные потери огнесмеси, но достаточно было малейшей пробоины в баллоне, чтобы оператор нажил себе очень большие проблемы. Попросту – сгорел заживо. Кроме того, в силу вполне понятных причин – вес и объем снаряжения - огнеметчик не мог подобно обычному пехотинцу легко и свободно ползать в складках местности и надевать дополнительную броню. Так что толстая жесткая кожа костюма обеспечивала хоть какую-то защиту от пуль и осколков на излете.