Неожиданно для всех нас мы увидели всадника. Он неторопливо переезжал через ручей совсем близко от того места, где шумно резвились дети. Это был белый человек, но одежда его отличалась от привычного нам вида охотников. Ничто в его костюме не было сшито из кожи. Гораздо позже, когда я попал в большие города Светлоглазых, я увидел много таких нарядов и понял, что тряпичная одежда гораздо мягче и удобнее наших кожаных рубах и ноговиц. Но в те дни мы ещё не привыкли к такому облачению. Незнакомец вёл на поводу вторую лошадь, увешанную мешками и коробками. Вокруг него сразу собралась толпа. Вперёд протолкались мужчины, держа в руках луки и топоры.
– Кто ты такой? – закричал Короткохвостый Пёс, схватив лошадь чужака под уздцы. Этот воин всегда отличался грубым нравом и желанием запугать любого новоприбывшего своим громким лающим голосом.
Но белый человек не проявил ни тени страха. Он широко улыбнулся и снял с головы шапку, которую мы тоже видели впервые. Она была очень плоская, похожа на лепёшку и спереди у неё торчал козырёк, за который незнакомец и держал свой причудливый головной убор. Некоторые из наших протягивали руки и ощупывали мягкие штанины и рукава его рубашки, принюхиваясь к ним.
– Что ты ищешь тут? – продолжал выкрикивать Короткохвостый Пёс.
Бледнолицый что-то ответил и достал из висевшей через плечо сумки предмет, очень похожий на таинственную тетрадь Ичи-Мавани, но чуть большего размера. Он перелистнул страницы, и мы увидели невероятно правдоподобные рисунки. На нас смотрели лица людей, и они казались живыми, разве что не шевелились! Лакоты не умели так рисовать. Мы изображали всё гораздо проще и условнее. Кто-то хотел дотронуться до рисунка, но Бледнолицый отодвинулся и повернул альбом к себе. Некоторое время он царапал в нём что-то, и мы молчали. Такая тишина наступала лишь в минуты, когда перед людьми совершалось нечто таинственное.
Когда он повернул к нам листок, мы увидели на нём себя самих, как видел нас белый человек со своей лошади.
– Великое колдовство! – послышались со всех сторон голоса. – Пусть он покажет нам, что он умеет ещё.
Мы позволили странному человеку поехать с нами. Мы все знали, что такое рисунок, потому что наши жилища и одежда всегда украшались узорами и фигурками животных и людей. Но никто из нас не умел так ловко работать руками, как этот художник. Никто не представлял, что изображение может быть так сильно похоже на живую форму. За Бледнолицым сразу закрепилось имя Вакан-Эчонна [xxxii].
Добравшись до подножия Волчьих Гор, мы разбили лагерь, и жизнь пошла своим чередом. Детишки шумно играли, женщины занимались хозяйством, старухи бродили по деревне и ворчали на детвору, мужчины собирались в небольшие группы и посвящали себя воспоминаниям. Все делали вид, что не обращали внимания на Колдуна, пока он издалека делал зарисовки наших жилищ. Но как только он подсаживался поближе и просил кого-нибудь позировать ему, все разом отказывались.