— Женщина, я уже понял, что здесь и сейчас мне не в чем тебя обвинять — ты за пределами Каарды, а доказательств у меня нет!
— Ага, — мурлыкнула мамочка, кажется, совершенно потеряв голову от происходящего.
Гарданг усмехнулся и продолжил:
— И я осознаю, что покровительство главы клана Аэ не даст мне никаких преимуществ, так как эйтна-хассаш твоя мать!
Мамуль чуть покраснела то ли от досады, то ли от смущения и проворковала:
— Умный мальчик.
На лице почти темнокожего громилы промелькнуло странное выражение ярости, но он сдержался и продолжил:
— И я так же догадываюсь, что право воина в отношении тебя применять бесполезно — ты сама воин!
— Какой догадливый мужчинка, — кокетливо воскликнула мама.
'Мужчинку' передернуло, но устоял. Жаль, ему бы опять в ступор, а там уж я бездействовать не буду.
Но Гарданг впадать в состояние шока не желал. Охотник чуть сузил глаза, завершил с узлами, выпрямился, и уверенно глядя в зеленые глаза откровенно потешающейся над ним женщины, в прямом смысле слова добил:
— Но ты забыла о древнейшем праве, женщина! Том самом, которое дает мужчине запах желания его женщины! А ты меня хочешь!
Подумаешь! Я даже фыркнула от возмущения, уже планируя вдоволь поиздеваться над некоторыми, как вдруг увидела, как сильно побледнела мама. Застывший взгляд, поджатые губы, и дыхание, которое она задержала.
Зато тот самый, который умытый и с носом и даже полуголый и с явными сексуальными намерениями, победно улыбнулся и добил окончательно:
— Ты сама заявила о равноправии.
Шокировано смотрю на маму, в ужасе ожидая ее коронного:
— Твою мать!
Гарданг лучезарно улыбнулся, аж всеми зубами разом сверкнул, а до потрясенной мамули еще явно что-то доходило, потому как опять прозвучало:
— ТВОЮ МАТЬ!!!
На этот вопль воин ответил меланхоличным:
— До моей не доберешься, твоя не поможет. Малышке на прощание сказать ничего не хочешь?
Но тут уж душа моя не выдержала. Закрыв глаза я представила блондинистое право левого трицепса, и почти сразу начала жаловаться:
'Эран, на нас напали! Маму собирается утаскивать какой-то перекаченный гамадрил! Меня… меня, кажется, собираются оставить на произвол судьбы, между прочим! Посреди враждебного леса!'
— Да что ты! Лес Наби один из самых безопасных на Иристане.
'Видела я вашу 'безопасность', — продолжала возмущаться я, все так же с закрытыми глазами, потому как мне, в отличие от Эрана было гораздо сложнее удерживать мысленный контакт, — тут оглянуться не успеешь, как тобой какая-нибудь рыбина закусит!'.
Молчание, а потом приглушенное, но с прорывающимся рычанием: