Я подумал, сказал осторожно:
— Надеюсь, как и полагается особи королевской крови? В отдельном дворце, со штатом прислуги, с фрейлинами и всем необходимым…
— Ваше высочество, — сказал он горько, — на этот раз вы ошиблись. Мы тоже думали, что все будет так, как вы говорите, когда услышали приказ герцога.
— А что получилось?
Он сказал горько и с расстановкой:
— Ее Величество заточили в Башню Смерти. Ну, так обычно в любом королевстве именуется наиболее ужасная тюрьма для самых отъявленных. Причем в этой башне ее поместили не в верхние этажи, а в самые нижние, где вообще жутко.
Я стиснул челюсти, но напомнил себе, что это не мое дело, у меня своих забот хватает.
— Это продлится недолго, — заверил я. — Он просто старается ее припугнуть. Но его же лорды быстро надавят, они не позволят так обращаться с королевой… пусть и свергнутой! Ему придется все вернуть взад, да еще и извиниться.
— Вряд ли, — ответил он со вздохом.
Я спросил с интересом:
— Что, герцог настолько крут?
Он ответил невесело:
— Вы даже не представляете, насколько. Достаточно и того, что хотя его герцогство и зажато между двумя могучими королевствами, но они никак не могут сломить его сопротивление! А еще он умело и достаточно жестко управляется со всеми лордами, что время от времени пытаются добиться от него каких–то льгот и уступок.
Я помолчал, граф ничего от меня не ждет, ничего не просит, просто смотрит одним уцелевшим глазом, во взгляде нет ни укора, ни жалобы.
— И что, — сказал я с вызовом, — Ротильда полагает, что я предприму какие–то дипломатические шаги по облегчению ее участи?
К моему удивлению, он покачал головой:
— Нет.
— Что? — изумился я. — Это на нее не похоже.
Он ответил грустно:
— Ее Величество очень изменилась в изгнании.
— В чем?
— Раньше, — ответил он так же невесело, — Ее Величеству казалось, что мир у ее ног. Молодая, красивая, блистательная, умная, все у нее получалось… Но после той катастрофы, когда у нее отняли трон, в ней что–то надломилось. Она увидела, что мир совсем не таков, каким она его считала.
— Повзрослела, — определил я.
— Да, — согласился он, — потому никакой помощи не ждет.
Я посмотрел на него с подозрением.
— Тогда почему вы здесь?
Он сказал слабо:
— Мне, из–за близости к Ее Величеству, везде грозила смерть. Она могла всегда рассчитывать на меня, это знали. И если эту ниточку взять и обрубить… Единственное, что могло спасти мою жалкую шкуру, — ваша грозная слава.
Я буркнул:
— Не очень–то и спасла.
— Это случилось по дороге, — сообщил он. — Догнали, мерзавцы… Я все амулеты истратил, чтобы защититься.