Духи для прекрасной дамы (Дамский клуб LADY) - страница 73

– Главное, чтобы Древние не узнали, что мы действовали от их имени и в их обличии, – Болеста был бесстрашным воином, но не дураком.

– Не волнуйся. Они давно уехали на север страны, живут в своём мирке и думать забыли о нас. Остались только старые предания, чтобы пугать молодежь и не дать ей делать, что вздумается.

И они разошлись. Каждый получил, что хотел.

Соединить войной неразделимое,

Средь боли, смерти, страшной пустоты.

Когда-то я была тебе любимая.

А ныне – лишь сожженные мосты...

1 МЕСТО, звание "Золотой флакончик"

Автор: Marian

Она старалась не думать о страшных шрамах, что останутся на ее левой щеке и на теле. И о правой поврежденной руке. А самое главное старалась не думать о том, что будет ждать ее в новой жизни, полной чернеющей тьмы, которая окутала ее покрывалом после контузии. 

К ней часто приходили медсестры. Заходил доктор, который оперировал ее в ночь, когда ее привезли в госпиталь – едва живую, без сознания. Снаряд в тот день разорвался совсем рядом. Она накрыла раненого замполита своим телом, укрывая его от осколков, а сама не спаслась – ни от частичек разорвавшегося снаряда, ни от контузии. Медсестры постоянно уговаривали ее не думать о своем увечье, о разрушенной осколком снаряда красоте лица. Старенькая же санитарка порой тихонько плакала, сидя на краешке кровати, она хорошо слышала в тишине палаты. Потому она не любила эти визиты. Она не могла выносить их жалость и эти слезы старой санитарки.

А вот редких визитов военврача почему-то ждала, затаив сердце. Может быть, потому что он не говорил лживых слов, что все образуется в ее жизни, что она должна быть рада тому, что осталась жива, когда не должна была, что внесена в списки на медаль за отвагу. Доктор вообще не говорил. Он заходил к ней в палату и молчал. Она определяла его присутствие по тихому скрипу двери и запаху, который иногда улавливал нос. Пахло от него табаком, и еще чем-то смутно знакомым. Этот еле уловимый аромат будоражил ее память, заставлял напряженно думать, откуда она знает его, что вызывало в итоге неизменную головную боль из-за контузии.

Его молчание стало интриговать ее только, когда несколько притупилась горечь от осознания собственной ущербности. Вдруг проснулось желание узнать, отчего товарищ военврач не говорит ни слова ей. Ведь она слышала его голос за дверью палаты, едва уловимый уху, но было ясно, что хирург не немой, как она отчего-то решила в первые дни. Потому однажды набралась смелости и попросила санитарку проводить ее в кабинет врача, мол, поблагодарить еще раз желает. Доктор и тогда не произнес ни слова, так же молча, как раньше, пригласил ее ввести в комнату, помог присесть. И она совсем смутилась этому молчанию, стала гладить пальцами сукно стола, нащупала чернильный набор в волнении.