— Для кого это вкусное мясо? Оно немножко холодное, но очень вкусное…
Собака ворчит, готовая укусить. Похоже, рана не слишком истощила ее. Г останавливается, чувствуя, что у пса достанет сил схватить его за ногу.
— Это для моего милого песика, — говорит он самым ласковым голосом, на какой только способен. —
Как вкусно! Попробуй!
Вытянув руку, он ставит миску на пол и толкает аппетитную еду поближе к собаке. Та тотчас вскинула голову, рванувшись вперед, но боль останавливает ее, она издает какой-то хриплый звук — не то лай, не то стон.
— Вот видишь, дурашка! — говорит Г. — Лежи-ка лучше спокойно!
Он оглядывается по сторонам.
— Щетка! Не знаешь, где тут щетки?
Ему сразу удалось найти верный товарищеский тон, грубоватый и дружеский, и пес удивленно наклоняет голову, всем своим видом выражая желание понять, ожидая, чтобы ему повторили сказанное.
— А, вот она! — обрадовался Г.
Он берет щетку и подталкивает миску еще ближе к собаке.
— Ешь, старина, да поживее. У нас нет времени.
Пес понюхал, еще раз взглянул на незнакомца, который вроде бы не так страшен, и наконец решился.
Присев перед ним на корточки, Г сочувственно подбаривает его:
— Ну как? Нравится? A-а! Я и сам бы съел, если ты оставишь.
Он всегда отличался неразговорчивостью и не умел поддерживать беседу, а тут вдруг обнаружил, что нашел общий язык с этим зверем, и прежние трепетные чувства, забытые образы внезапно ожили, заставив его восторженно замереть перед псом. А тот с такой поспешностью и жадностью набросился на еду, что миска отодвинулась и вскоре оказалась недосягаемой.
При помощи щетки Г снова осторожно подвигает ее к собаке.
— Если бы я знал, как тебя зовут, — молвил он, — это облегчило бы мою задачу.
Не отрываясь от миски, пес между тем не теряет Г из виду. Не поворачивая головы, следит за каждым его движением одними глазами, вращая ими из стороны в сторону, будто человек. И вдруг лязгнул зубами. Но муху, подлетевшую слишком близко, так и не поймал.
— Молодец! Молодец! — одобрительно шепчет Г. — Надо уметь постоять за себя.
Миска снова отъехала, и пес, пытаясь достать ее, вытягивает шею, навалившись на грудь. Но зад не повинуется. Из раненого бедра на шерсть вытекает немного крови.
— Знаешь, я так зол на себя! — нашептывает Г. — И страшно расстроен. Я сделаю тебе повязку, но сначала доешь.
Не распрямляясь, он продвигается вперед на два шага и кончиками пальцев опять толкает миску. Торчащие уши овчарки выражают опасливое удивление, но она и не думает хватать руку.
— Ну вот, — говорит Г, — ты видишь, я твой друг. А теперь ложись и спи.