Приняв на себя весь вес монаха, он крякнул от натуги, но удержал его тело и напрягшись, приподнял раненого и положил на край повозки:
— Придержи, Алён, щас я!
Запрыгнул в повозку и скоро Андрей лежал в глубине фургона, накрытый одеялами, ещё через пять минут, они уже ехали по лесной дороге, уворачиваясь от нависающих над дорогой еловых лап.
«Как бы брезент не порвать!» — с неудовольствием подумал Фёдор и подстегнул лошадей, ходко бегущих по дорожке после отдыха на жирных луговых травах — «Если всё нормально — после обеда будем в городе»
— Нравятся лошадки? Видишь как — цок-цок-цок — бегут! Лошадки! Дядя Фёдор правит, и бегууут лошадки!
Алёна на облучке рядом с Фёдором ворковала над дочерью, прижав её к себе и счастливыми глазами глядя на проплывающий лес, дорогу, бегущую под колёса фургона и вдыхая крепкий запах конского пота, идущий от сытых, здоровых лошадей. Конь слева, мерин по кличке «Сивый», опасливо покосился глазом на Фёдора и запрядал ушами, когда тот показал ему хлыст с словами:
— Видишь? Видишь, скотина? По тебе плачет! Будешь живот надувать? Будешь нога за ногу ходить? Уууу…скотина!
Алёна рядом рассмеялась:
— Думаешь он тебя понимает?
— А то! — тоже рассмеялся Фёдор — видала, как ушами заводил? Знает, скотина, что хулиганил! Ленивая животина!
— Не ругайся на лошадку! — возмутилась Настёна — нельзя на лошадку ругаться, она хорошая!
— Ладно, не буду — усмехнулся Фёдор и вдруг улыбка сползла с его лица.
— Алёна, прячь девочку. Нас встречают — он придержал лошадей и пристально посмотрел вперёд — там, навстречу им, ехали верховые, четверо или пятеро, и солдат застонал про себя: «Ну как Андрюхи не хватает! Мы бы с ним сейчас их враз расчехвостили! Так, без паники! Это, скорее всего, не профессиональные военные, а какие-то сраные крестьяне, а я не селянин, а старый вояка, до которого им как до неба пешком! Моя сабля тут, Андрюхина тоже рядом — хер вам, глубоко неуважаемые, не возьмёте!»
— Алёна, уложи Настёну на пол, на всякий случай, бери лук и иди сюда. Без команды не стреляй. Поняла?
— Поняла! — Алёна с плотно сжатыми губами, решительно потянула лук, и приготовила колчан со стрелами.
— Я буду разговаривать. Ты молчи. Узнаёшь кого-нибудь из них? Впрочем — чего я спрашиваю — морду старосты за версту видать. Готовься!
Всадники подъехали на расстояние десяти метров от фургона и остановились, Фёдор тоже придержал лошадей и громко спросил:
— Чего хотели? Уступите дорогу, нам некогда!
— Вы убийцы! Вы убили мою дочь, и вы должны за это ответить! — лицо старосты перекосило от злости и из благообразного мужика он превратился в подобие маски «ярость!»