Как только я уехала от мужа, начался потоп и чума, то есть прорвало канализацию и заболел наш котик. Мужчина оказался совершенно не приспособлен к прикладной ветеринарии, и я ездила к нему каждый день, вместо ветеринарии прикладывала себя. Десять уколов в день — это не шутки. Сначала Чаплин не бегал и сильно страдал, а потом уже начал уматывать от меня с инсулиновым шприцем в заднице, поэтому колоть его по сто раз на дню было еще и кардионагрузкой. Для кота. Для меня это были кардиоперегрузки, потому что больной котик, сами понимаете, я исколола себя шприцами с головы до ног, пока головы и ноги не закончились. Чаплин выздоровел, заколосился, и у меня отлегло от сердца что-то размером со слона.
О чудесное, беззаботное время, когда я ненавидела кошек, где ты?
В любом случае Чаплин хорош гусь, меня приставили к ордену, чтобы я не шаталась. Ни дня без аксельбанта. Человек-Васюхина, руки в боки, плащ на ветру, а также маска, ключи от города и злодей в помаде плачет в автомате.
Я смеюсь над собой, пытаюсь постоянно — над своими мужчинами, над своими жизнями, мне кажется, так и умру от смеха.
Кто-то говорит мне:
— По-моему, на твоих похоронах будет восемьдесят процентов мужиков, и все они будут плакать.
— Потому что все наконец закончилось?
— И можно начать жизнь заново.
Я слышу свой крик где-то глубоко внутри. Я закрываю и открываю глаза, дни мелькают как цветные картинки, моя задача не упасть, не навредить себе, не прелюбодействовать, не воровать, не убивать и носить шапку.
Я в Шерстяных Носках, округ Колумбия.
Наш технический директор женился пару месяцев назад, решил недавно отпраздновать. Чем черт не шутит, думаю, а вдруг познакомлюсь с кем. Заморочилась, взяла у Ленки утюжок, у Сашки сережки, навела кудрей, стрелки нарисовала, красота красотой.
Такси даже заказала, чтобы прическа не сбилась.
Приезжаю, оглядываюсь: клуб для школьников, все ощущения от дискотеки в одиннадцатом классе поднялись во мне за доли секунды и подкатили к горлу. Посередине зала стоит стол, на столе алкоголь и салаты. САЛАТЫ в больших хрустальных вазах, в них еще ложки втыкают, чтобы накладывать, оторочено все вялым виноградиком и плохо порезанными фруктами. Темно. На стенах написано что-то фосфоресцирующей краской, но я боюсь это читать. У меня же ПРИЧЕСКА, черт побери!
Люди ужасны. Там была упитанная дама в меховом корсете и шляпе в леопард. Это был верх проституточности, который я видела, но на фоне всего она-то была уместна, а я выделялась и сидела бельмом. Через полтора часа все стали пьяные и начали танцевать паровозиком. Я с горя тоже напилась, думала, что это место мне покажется лучше, и люди более красивыми, но все что-то еще больше плохело. Наверное, первый раз в жизни так отчетливо поняла, что это ниже моего достоинства там находиться. Какой-то юнец посадил меня в такси, и я была такова. Так обидно. Кудри же, а там такое форменное оливье.