Но, конечно, Грета не могла подумать такое — да и занимали ее куда более важные вещи.
Что же идет раньше — десять или девять? Ах, какая досада! И спросить не у кого.
— Ме… — раздался сверху еле слышный шепот.
Грета задрала голову и сдула упавшую на лоб челку.
— Ой!
Крошечный серый котенок сидел в раскрошенной выемке от булыжника, дрожал на зябком осеннем ветру и с надеждой смотрел на Грету.
— Как ты туда попал? Бедняжка! Ты, наверное, проголодался?
Котенок протянул и тут же убрал лапку.
— Ты хочешь спуститься? Иди сюда, ко мне!
Девочка потянулась, сняла котенка и поставила на ворох опавших листьев.
— Как тебя зовут? Ты не хочешь говорить? Или тебе самому никто не сказал?
Котенок пошуршал, устраиваясь поудобнее на огромном кленовом листе, помотал головой и чихнул.
— Я знаю! — осенило Грету. — Тебя зовут Николай!
Схватив котенка, она заторопилась домой, и гром, тревожный гром деревянных башмачков раскатился по мостовым города до самых дальних его углов.
Дома никого не было — днями отец ломал мрамор в шахте, а мать нанялась стирать белье в герцогский особняк. Только старый кот Варфоломей спал на подоконнике, спрятавшись за геранью.
— Привет, Варфоломей! — крикнула Грета, поставив Николая на стол. — Познакомься с новым другом! Его зовут Николай. Сейчас я тебя покормлю… На, ешь.
Грета поставила на стол глиняную плошку. Котенок оглянулся («Поблагодарил!» — умилилась девочка.) и принялся за дело.
Тем временем Варфоломей приоткрыл глаза и лениво обозрел окрестности. Вздрогнул, увидев котенка. Спрыгнул на пол, нерешительно подошел к столу и с ужасом попятился. Потом взял себя в лапы и храбро запрыгнул на стол.
Котенок с недоумением поднял голову, чихнул и вновь вернулся к еде. Вздыбив шерсть, Варфоломей зашипел на него — тщетно. Помахал лапой у котенка перед носом — без толку. Выпустил когти — закончив с похлебкой, котенок принялся вылизывать плошку.
— Варфоломей! Ты куда залез? — Грета хлестнула кота полотенцем. — А ну, брысь со стола!
Оскорбленный Варфоломей ретировался под лавку.
Поздней ночью вернулись мать с отцом — вместе, как часто бывало, когда матери приходилось вызволять его из жарких объятий таверны. Грета уже спала на плетеном половичке у плиты, прижимая к себе негромко урчащего котенка. Каштановые волосы разметались по соломенному тюфячку, губы приоткрылись в довольной улыбке.
Варфоломей, так и просидевший весь день под лавкой, смятенно дремал. Гранитное колесо невеселою будущего грозило размолоть его уютный мир в труху. С подарком дяди Гюнтера, Елисаветой, что уже год как заняла место Варфоломея у Гретиного сердца, он смирился — ладно. Все равно она почти что мертвая. Но этот серый приблуда?!.