— А, здравствуйте, Хотон-хон, — рокочет тихим басом человек-гора. — Я сейчас позову Ажги-хяна, подождите.
— Здравствуйте! — выдыхаю я, справившись наконец с отупением. Как-то я привыкла думать, что даже на Муданге крупнее моего мужа людей не бывает. Ну или хотя бы не во всех направлениях сразу: бывают или шире или выше. А этот — как на компьютере пропорционально увеличенный. — Извините, я немного задумалась…
— Ничего, я привык, — фыркает он, сдувая птичку с ближайшей ветки. — Вы заходите.
Я следую за ним в просторный дом с высокими потолками и дверными проёмами.
— Ажги-хян! — зовёт он, почти не повышая голоса, но вибрации расходятся по полу. — К тебе гости.
Ответа, понятно, не следует.
Старейшина обнаруживается в большой светлой гостиной, он лежит на стопке дифжир, подперев голову рукой, и явно только что читал электронную книжку. При виде меня он слегка сдвигает брови и кивает, переходя в сидячее положение. Человек-гора нас оставляет.
— Здравствуйте, Старейшина, — я усаживаюсь на ковёр перед ним. — Я, собственно, зашла спросить, ничего если я в этот мой круг подруг возьму женщину с глухим именем? И живёт она не совсем в Ахмадхоте, но близко, мы довольно часто видимся. Зато она очень опытная, шестеро детей, прекрасная мастерица…
Ажгдийдимидин, кажется, меня вообще не слушает, а только вглядывается в моё лицо, как будто там с нашей последней встречи что-то новое появилось. Когда я замолкаю, он никак не реагирует. Я жду с полминуты, потом начинаю ёрзать и покашливать и склоняю голову набок. Это выводит его из ступора. Духовник выхватывает из кармана блокнот и стремительно строчит:
"Это ладно, ты лучше скажи, что ты завтра собралась делать?"
— Домой ехать, — пожимаю плечами. — На Дол.
"Подожди до вечера", — выводит духовник. — "Погуляй по городу".
— Зачем? — удивляюсь я.
Старейшина корчит укоризненную физиономию, мол, нашла что спросить, глупая женщина. И правда, чего это я.
— Ну хорошо, — говорю. — Погуляю. Так насчёт подруги — не запрещено?
Духовник отмахивается и мотает головой.
— Кто это такой у нашего духовника дома живёт? — спрашиваю я вечером Азамата, когда он, отключившись от бренного мира, воркует над Алэком.
— Здоровенный такой? — отрешённо уточняет муж. — Это его пара.
— Ох-х, бедолага, — не удерживаюсь я.
— Кто? — удивлённо спрашивает Азамат, отвлекаясь от ребёнка.
— Ажгдийдимидин. Ты же не думаешь, что он сверху?
Муж поджимает губы.
— Лизонька, я тебя умоляю, не надо обсуждать личную жизнь старейшин. Тем более духовников. Они ведь и услышать могут. Это не наше дело! Да и потом, насколько я знаю, жалеть Старейшину Ажгдийдимидина не приходится. Он очень счастлив со своей парой.