Со двора гостиницы донесся шум голосов и стук лошадиных копыт, и Маркейл поспешила надеть чистые чулки и натянуть через голову сорочку. Она как раз завязывала ее, когда внизу на лестнице услышала голос Уильяма.
Быстро закрутив волосы в узел, она шпильками закрепила его и потянулась за платьем. Надев его через голову, она старалась справиться со шнуровкой, когда раздался резкий стук в дверь, и Уильям, не дожидаясь приглашения, вошел в комнату. Забыв о своих завязках, Маркейл повернулась к нему.
— Черт побери, Уильям! Какой смысл стучать, если ты просто врываешься в комнату?
Его темные волосы были мокрыми, вода каплями капала на накидку с капюшоном — на удивление модную накидку, — а сам он улыбался хищной улыбкой.
— Идет дождь? — спросила Маркейл, потянувшись назад к своей шнуровке и надеясь, что Уильям не заметит, что горловина платья не в том положении, как ей надлежит быть.
— Да. Мы берем твой экипаж, так как он легче и быстрее, чем мой.
— Прекрасно, я… О-ой!
Шнуровка скользнула по ее ободранным ладоням, и Маркейл повернула руки так, чтобы прикасаться к ней только пальцами.
— Так ничего не получится, — сказал Уильям, заметив ее старания. — Тебе нужно по-настоящему взяться за шнуровку.
— Я знаю, но от нее больно рукам.
Пробормотав проклятие, он пересек комнату, повернул Маркейл и принялся шнуровать платье со сноровкой, которой Маркейл от него не ожидала.
Каждый раз, когда руки Уильяма дотрагивались до ее кожи, Маркейл словно ощущала удар, ее кожа вспыхивала, а соски начинало покалывать, как будто он касался их.
— Ну вот. — Закончив свое дело, он подошел к ее стоявшим вещам. — Это все?
— Да.
— Хорошо. Тогда за остальным я пришлю носильщика. — Он вскинул сундук на плечо и, не выдав своих ощущений, только напряг челюсти. — Постон поражен твоей упряжкой. Колчестер не скупится, верно?
— У него склонность делать чрезвычайно дорогие подарки, но, как я тебе уже сказала, упряжку я купила я сама.
Бросив через руку накидку, Маркейл вышла из комнаты.
Уильям догнал ее внизу лестницы. Он выглядел мрачным и… чертовски привлекательным. Даже после всех этих лет, после всей боли и страданий он все еще притягивал Маркейл. Но об этом лучше всего, конечно, забыть.
Проходя мимо Уильяма, она украдкой взглянула на него и отметила его чувственный рот, упрямый подбородок и падавшие ему на лоб темные волосы, делавшие его синие глаза еще более сияющими, а потом, надев шляпу, вышла наружу под легкий дождик.
Послав носильщика за оставшимся багажом, Уильям быстро увел ее из-под дождя в стоявший наготове экипаж, а потом заговорил с Постоном о предстоящей поездке.