– Прощай, Джон.
Он остановился на секунду в дверном проеме. Точно так же, как в дверях кабины лифта в их первый вечер. Такой же, как тогда. И одновременно другой. Крепкие, обтянутые джинсами бедра, то же лицо, грубоватое, жесткое, но прекрасное в своей чувственности. Только теперь Ева знала и это тело, и это лицо. Знала по тысяче поз и выражений. Знала его твердость и прямоту, притягательность и горечь, о которой он так редко говорил. Знала силу и энергию его страсти, способной вспыхивать, как молния.
Он хотел, чтобы она запомнила его?
Вот таким останется в ее памяти Джон Галло.
Вода. Держись подальше от воды. Течение такое сильное, что оно подхватит тебя и унесет к водопаду.
Тяжело отдуваясь, Ева поднялась по берегу и бросилась в заросли кустарника.
Беги.
Пуля с визгом сорвала кору с ближнего к ней дуба.
Уже близко.
Она услышала всплеск воды за спиной. Он не боялся течения. Да разве дьявол чего-то боится?
– Ева!
Голос Джона Галло. Он догнал ее, схватил за руку, рванул в сторону.
– Сюда!
– Нет! – Она попыталась вырваться.
– Доверься мне. – Он смотрел на нее с тем отчаянием, которое чувствовала и она сама. Его лицо… оно как-то изменилось. Это было лицо Джона Галло, но не того Джона Галло, которого она знала. – Я найду ее. Я не дам тебе умереть. Доверься мне.
– С какой стати? Когда это мы доверяли друг другу? – Она выдернула руку и снова побежала.
Мгновением позже другая пуля просвистела над головой и вонзилась в землю чуть впереди.
Топот бегущих ног. Сердце колотилось так, как будто могло вот-вот выпрыгнуть из груди. Придумай что-то или умрешь.
Доверься мне.
Никогда.
Боль… боль в спине…
Она даже не слышала этой пули.
Смерть?
Ева вскинулась и села. Взгляд заметался по темной комнате.
Сердце скакало, как испуганный заяц, но ладони были холодные. Прошло, должно быть, не меньше минуты, прежде чем до нее дошло, что она дома, а не там, в прибрежных кустах.
Сон?
Да, сон, но такой яркий, словно еще минуту назад она была в другой действительности. Джон Галло уехал три недели назад, но она видела его как будто наяву. Да, это был он, но только другой, незнакомый. Не чувственный, не сексуальный, а пугающе страшный, преследующий ее, чтобы… убить. И эта погоня неизменно заканчивалась смертью. Ее, Евы, смертью. А что было наяву? Секс, страсть, безумное наслаждение и бурное, окрашенное отчаянием и вселившее в нее страх, расставание.
Может быть, поэтому во сне он видится ей преследователем, врагом. Может быть, ночной ужас со смертельной схваткой – это отражение, увеличенное и искаженное, ее подсознательного восприятия Джона Галло?