— Не вздумай, — Щавель не сдвинулся с места. — Яйца оторву.
Неизвестно, чем закончилось бы, однако из кремлёвского нутра вынырнул Иоанн Прекрасногорский. Молодой чиновник был принаряжен, опрятен и трезв. Должно быть, мудрый князь приставил следить за входящим трафиком.
— Здравствуй, командир Щавель! — мгновенно сориентировался он. — Ты как раз вовремя.
Дружинники расступились, с испугом и недоверием глядя на невзрачного человека с глазами как ледяной меч. Командир — предводитель тысячи воинов, внушал уважение и страх. Всех новгородских командиров кремлёвская охрана знала в лицо, то были бояре и они давно сидели за княжеским столом. Неизвестный командир вызывал тревожные мысли. Кто ведает, чего ждать от незнакомца? Захочет — убьёт, и ничего человеку за убой холопа не будет. Мог и муды оторвать, как обещал. Он если боярин, то стой да терпи, пока рвёт, иначе на кол.
Богатая череда переживаний отразилась на лицах дружинников. Головы поникли, а понты разбились вдребезги.
Иоанн Прекрасногорский вышел на крыльцо.
— Со мной трое, — предупредил Щавель. — Мой сын Жёлудь, Лузга и вот этот ухарь в красном колпаке, Михан.
— Не похож на матроса, — пошутил Иоанн.
— Станет, — обронил Щавель. — Попадёт на галеры… или на рею, ворон кормить.
— Проходите, гости дорогие, — рассмеялся Иоанн. — Рад видеть вас за большим столом. И тебя, уважаемый Лузга, тоже.
— Имал я вас в попу и, наверное, в жопу, — от чистого сердца признался Лузга. — Всю вашу гадскую систему и тупорылую канцелярию!
— Вынужден правилами внутреннего распорядка осведомиться, нет ли у вас при себе оружия?
— Лузга, у тебя есть оружие? — спросил Щавель.
— Нет, — серьёзно ответил Лузга.
— У нас нет оружия, — сказал за всех Щавель. — Веди спокойно, почтенный Иоанн. Кстати, не чрезмерно ли нас набралось?
— Ты, командир Щавель, волен привести кого угодно и сколько угодно, — известил Иоанн, сопровождая ватагу в трапезный зал. — В разумных, естественно, пределах.
— Да базар нанэ, порожняк ты гонишь, — Лузга шкандыбал, засунув руки в карманы. — Базар тебе нужен!
Гул, доносящийся из распахнутых дверей, превратился в оглушительный гомон, когда они вошли в зал.
— Тебе, — вежливо напомнил Иоанн, — среди людей места нет.
— Помню я, с вами хрен забудешь, — насупился Лузга. — Люди… такие козлы!
Запахи… Парни широко раздували ноздри, вертели головой, глаза их засверкали. Ароматы жаркого и печева обрушились на них со всех сторон, и с каждой стороны разные.
Середину трапезного зала занимал огромный общий стол, густо обсаженный людьми. К дальнему его краю примыкал серёдкой стол княжеский, высившийся на особом приступочке. Вдоль стен тянулись столы поплоше. Возле окон пировала мутная шлоебень и молодёжь, возле двери ютились барды, эльфийские евнухи, танцоры, акробаты и шуты, а также вольная, но полезная чернь. К ним сразу же направился Лузга.