— По-моему, кровь уже не идет, — сказала она.
Он осторожно поднял угол салфетки. Потом убрал ее и отпустил руку.
— Не тревожь ранку.
— Не буду. — Раны заживают, и шрамы со временем становятся незаметными. Случаются чудеса. Даже физически искалеченные люди иногда удивляют медицинский мир.
— О чем ты думаешь? — В его взгляде светилось любопытство.
— Ни о чем, — подняла голову Райэннон. Она взяла круассан и откусила кусочек. Вот и повод не разговаривать. Ни о чем она не может ему сказать. Никому не может ничего сказать! Пока не подавит темных демонов своего прошлого. Сама.
Райэннон отправила Пери быстро поесть, а сама пыталась сосредоточиться на работе, готовя ярлыки для полок. Что угодно, лишь бы не думать о Гэбриеле Хадсоне. Она почти готова была простить его за вторжение в частную жизнь. И даже, может быть, самой попросить прощения, ведь ее реакция была неадекватной.
Но подходящий момент пока не наступил.
Райэннон тщательно выписывала буквы, время от времени поглядывая на прописи. Так она и сидела с каллиграфическим пером в руке, уставившись в буквы, пока все не слилось в глазах.
С трудом Райэннон научилась рассчитывать только на себя. Стоять на собственных ногах. Самой справляться со своими проблемами. В этом она не собиралась идти на компромиссы. Это ее автономия, слишком мучительно она добилась ее.
Каким-то образом Гэбриел проник сквозь ее защитные барьеры. Она нуждалась в них, чтобы справляться с окружающим миром. Но в его обществе ее чувства, эмоции, мысли сами собой обнажались.
Может быть, она открыла перед ним дверь к своим уязвимым чувствам?..
Слишком большая цена. Так она потеряет все, чего достигла за последние пять лет.
Забота Гэбриела потенциально угрожала ее независимости. Это ловушка и искушение. Если она позволит соблазнить себя, будет зависеть от его силы, а что она станет делать, когда эта сила уйдет?.. Рухнет в черную яму отчаяния, из которой она уже дважды выкарабкивалась?
— Простите?
Нетерпеливый голос вмешался в ее мысли. Она подняла голову и по другую сторону конторки увидела женщину, сжимавшую в руке небольшую картину.
— Я спрашивала, сколько это стоит? Я не могу найти цену.
— Прошу прощения. — Райэннон взяла картину, перевернула и прочла цену. Надо запомнить и писать цифры покрупнее. Они слишком мелкие.
Вернулся Пери, подержал открытой дверь для покупательницы, зажавшей в руке картину. Другие просто посмотрели и ушли, ничего не купив.
— Как прошел твой ленч? — спросил он Райэннон.
— Мы подписали контракт на панно, — подавленно ответила она.