— Ты спроси, сколько с нас, — сказал он, пытаясь в уме подсчитать свою долю.
— Ладно, ты иди, — отмахнулся Кирилл. — Я же пригласил. А тебе в дороге пригодятся. Иди, иди, я к твоему вагону подойду. А нет — езжай себе с богом, вспоминай нашу последнюю встречу. Впрочем, может, и не последнюю, может, сведет еще судьба.
Билет у Марата был в общий вагон, он боялся остаться без места, но повезло, удалось занять багажную полку. Закинув чемодан, он вышел на перрон. Вдоль поезда стояло много людей, разглядеть среди них знакомого было трудно, но Кирилл же обещал подойти. И вдруг он увидел его сквозь прутья решетки: Кирилл стремительно, расталкивая встречных, спускался по ступенькам на привокзальную площадь, один раз он оглянулся, и Марат надолго запомнил его искаженное лицо.
— Держите его!
Официантка, которая только что обслуживала их, бежала следом, но была тяжела и неповоротлива, Кирилл уходил от нее, скрываясь в толпе, которая раздавалась, пропуская его, и вновь смыкалась, и женщина понимала, что задержать его не удастся.
— Держите его! Не заплатил! Наел, напил и сбежал! — причитала она.
Контролер, проверявший перронные билеты, маленький, сухонький, в просторной форме, мешком висевшей на его тщедушном теле, успокоил ее, сказав неожиданно басом:
— Разве ж их, стервецов, поймаешь? От расплаты завсегда бегают быстрее, чем от бешеной собаки.
Стыд охватил Марата, кровь ударила в лицо, даже в глазах помутнело. «Надо отдать ей, отдать, — лихорадочно думал он, нашаривая в карманах — деньги, — пусть без денег поеду, только отдать…»
Но в это время дали отправление.
— Давай, давай, — сердито сказала проводница, подталкивая его в вагон. — Тут этой шантрапы навалом, под вагон попадёшь…
Когда он из тамбура выглянул наружу, уже не было видно площади, мимо проплывал вокзал, широкие окна ресторана были зашторены, на короткое время снова открылась площадь с другой стороны, затем потянулись служебные строения с палисадничками. Проводница опустила металлический щит и закрыла дверь.
«Как же он мог, как же он мог? — взволнованно думал Марат, — если денег нет, зачем же заказывать? И убегать, — как вор…» И тут его пронзила страшная мысль: а я с ним Наташку оставил, с таким!
Он готов был прыгнуть на ходу с поезда или сойти на первой же станции, вернуться в город, найти Наташу и… Боже мой, разве ж он смог бы рассказать ей все, что случилось!
Стоя у запертой двери, глядя на уплывающий родной город, не видя его, он страдал от собственного бессилия, жалея и Наташку, и себя, и Кирилла. А поезд бежал, набирая скорость, вагон бросало из стороны в сторону, громыхали внизу колеса, лязгали сцепления, все летело, летело, летело…