— Что ты видишь? — спросила Наоми.
Акушер вдруг поднял голову.
— Хотите увидеть, как ребенок появляется на свет? — бодро поинтересовался он.
Джон неуверенно посмотрел на Наоми:
— Как ты думаешь, милая?
— А ты? Ты сам хочешь?
— Я… я хочу, да.
— Я тоже хочу.
Анестезиолог быстро отцепил пеленку-ширму, чтобы им было видно происходящее.
— Можете поддержать голову жены, чтобы ей было лучше видно, — посоветовал он.
Джон осторожно приподнял голову Наоми. Теперь они видели зеленую ткань и руки в резиновых перчатках, которые делали что-то внизу живота Наоми.
Всего через несколько секунд, как им показалось, Фиби Анна Клаэссон, крохотная, вся в желтой смазке и крови, с пуповиной, тянущейся от ее живота, появилась на свет из материнской утробы. Она кричала, глаза ее были широко открыты. Руки в резиновых перчатках подняли ее вверх. В операционной было сравнительно холодно и странно тихо.
Джон, абсолютно завороженный, не мог отвести от нее взгляд. Прямо на его глазах девочка из голубовато-розовой превращалась в ярко-розовую.
Этот крик. Этот сладостный звук новой жизни, плач их ребенка, их творения! Он чувствовал радость и страх одновременно. В голове промелькнули воспоминания о рождении Галлея. О гордости и надеждах, которые он ощущал тогда. Пожалуйста, пусть у тебя все будет хорошо, Фиби. Все будет хорошо, я знаю. О господи, обязательно!
Акушер приподнял Фиби еще выше, другой врач зафиксировал пуповину двумя зажимами, а третий ловко перерезал ее.
Доктор Холбейн аккуратно завернул Фиби в стерильную зеленую пеленку, которую держала его помощница, и поднес поближе к Наоми.
— Ваша дочь — настоящая красавица!
Фиби громко заплакала.
— Слышите? — сказал Холбейн. — Это крик здорового ребенка.
Глаза Джона были мокрыми от слез.
— Молодец, моя милая, — прошептал он.
Но Наоми смотрела на свою дочь с таким восторгом и изумлением, что, кажется, даже не услышала его.
Акушер передал Фиби помощнице, та в свою очередь передала девочку врачу, который стоял возле комплекса реанимации новорожденных — небольшого столика на колесиках, оборудованного мощной лампой.
— Теперь следующий, — сказал акушер и снова повернулся к Наоми. — Второй плод расположен выше и дальше. Это будет не так просто. Тазовое предлежание, и головка согнута.
Джон снова встревожился. Он по-прежнему поддерживал голову Наоми. Акушер проделывал какие-то манипуляции над ее животом. На лбу его выступил пот, лицо было серьезным и сосредоточенным. Слишком серьезным. Что-то не так, понял Джон.
Атмосфера в операционной внезапно изменилась. Все напряженно следили за действиями Холбейна. Он что-то тихо сказал медсестре, но Джон не смог расслышать.