«Среди прочих допрашивался и Филип «Даго» Краузе, по утверждению полиции, давний друг к напарник убитого. Краузе, который живет в доме № 2792 на Двадцать третьей авеню в районе Астория, в прошлом неоднократно арестовывался. После допроса его отпустили…»
С газетой в руке он вышел в коридор, чтобы показать ее Джилл.
— Посмотри, — радостно воскликнул он. — Я говорил тебе, мы его найдем. Эти идиоты сами вывели нас на него.
Вечером они пообедали в хорошем ресторане в восточной части Тридцать шестой улицы. Вернулись в отель, выпили «V.O.». Пиво давно кончилось. Он пил виски неразбавленным, она добавляла воды. Они сыграли в кункен, полистали журналы. Она постирала ему носки, повесила сушить на перекладину для занавесок. Пошутила, что уже вошла в роль молодой жены в медовый месяц. Он улыбнулся. Впервые один из них произнес эти слова вслух. «Медовый месяц».
Наутро, в субботу, они вновь купили утренние газеты. В большинстве ни убийство Ругера, ни расследование не упоминались. Лишь одна напечатала пространную статью, из которой им не удалось почерпнуть ничего ценного. Из отеля они выходили только перекусить.
В воскресенье она начала проявлять нетерпение желая как можно скорее с этим покончить.
— Лучше подождать, — пытался урезонить ее Дэйв. — Хотя бы пару дней. Не так уж это и много.
День они провели в другом кинотеатре на Сорок второй улице, пообедали в «Синей ленте», на Сорок четвертой. Они выпили до обеда, запивали пивом, к кофе заказали бренди. Так что из ресторана вышли навеселе. Он хотел вернуться в отель, она предложила зайти в джаз-клуб. Он согласился… Они сели за круглую стойку, послушали пианиста. Внезапно она наклонила голову, обняла его за талию.
— Не оглядывайся.
— А что такое?
— На другой стороне стойки мужчина, которого я видела у Лублина. Имени не помню, но он там был. На нем красный галстук. Только не смотри на него в упор. Он к нам не приглядывается.
Дэйв понял, о ком она говорит, искоса посмотрел на мужчину. Тот не обращал на них ни малейшего внимания.
— Наверное, он меня не узнал, — прошептала она. — Я тогда выглядела иначе, а он, насколько я помню, крепко выпил. Он смотрит на нас?
— Нет.
— Нам лучше уйти. Я первая, — она соскользнула с высокого стула. Он оставил на стойке мелочь и последовал за ней. На улице она привалилась к стене, тяжело дыша. Он взял ее под руку и увлек к мостовой. Рядом остановилось такси. Они залезли в кабину и молча доехали до отеля.
— Это опасно, — молчание она нарушила уже в номере. — Чем дольше мы остаемся в городе…
— Я знаю, — он закурил. — Завтра.