То, о чем он ей рассказал, показалось ей самым замечательным любовным романом, о котором она когда-либо слышала. Они с Нэнси «дали друг другу слово при обручении», как он выразился, на цыганской свадьбе в лесу близ Барселоны.
— Британское законодательство или римско-католическая церковь не признают такого брака, — заметил он презрительно. Он уже давно собирался оставить Нэнси и, как только ей станет лучше, сразу уйдет от нее. — И вот тогда я смогу жениться на английской девушке, теперь уже по-настоящему. — Он сжал руку Фло и заглянул ей в глаза. — И вы знаете, кто это будет, правда ведь?
Фло почувствовала, как ее обдало жаром. Она с трудом проглотила комок в горле.
— А что случилось с Нэнси?
Томми вздохнул.
— Вообще-то мне не очень приятно говорить об этом, милая. Это то, что называется «женскими болезнями». Она была в больнице на Смитдаун-роуд, и доктора сказали, что все пройдет месяцев примерно через шесть. Я не хочу уходить, пока ей не станет лучше, — добродетельно добавил он.
Чувство вины, которое притаилось в глубине души Фло (ведь она пошла на свидание с женатым мужчиной!), исчезло без следа, как и подозрение, что он рассказал ей о Нэнси только потому, что в противном случае она все равно узнала бы об этом, только от других. Оказывается, он чуть ли не холостяк! Однако, пожалуй, ей не стоит рассказывать о нем и его необычных обстоятельствах своей семье. Марта, например, никогда не поймет такого. Фло ни о чем не скажет им до тех пор, пока они не поженятся.
— Я бы просил вас пока никому не рассказывать о том, что вы узнали от меня, милая, — с заговорщическим видом сказал Томми. — Я не хочу, чтобы люди знали о моей личной жизни, пока не наступит время рассказать им все.
— Я не скажу никому ни слова, — заверила его Фло. — Я уже решила, что вы будете моим секретом.
— Секретом! Мне по душе идея быть секретом в жизни Фло Клэнси. — Его карие глаза сверкнули. — Как насчет того, чтобы пропустить еще по стаканчику перед уходом?
— Нет, спасибо. — Портвейн с лимоном уже ударил ей в голову.
— Тогда я быстренько выпью еще одну кружечку, и мы пойдем.
Когда они вышли из бара, уже стемнело. На горизонте, там, где скрылось солнце, небо окрасилось в бледно-оранжевые тона, но над головой у них простирались темно-синие, почти черные небеса. Взявшись за руки, они брели по парку, шум уличного движения вдали становился все глуше и глуше, пока не стих совсем; теперь слышны были только их шаги по траве, шелест листьев и мотив, который насвистывал Томми.
— Что это за мелодия? — спросила Фло. — Что-то знакомое, а что именно, не вспомню.