— Ты чему смеешься, полковник? — нахмурился губернатор. — Надо мной смеешься?
— Помилуйте, ваше высокопревосходительство, что вы. Я просто восторгаюсь вашим уменьем пускать дымы из этого адова приспособления.
Перовский посмотрел на Маслова сощуренными глазами и покачал головой. Маслов подумал, что сам он качает точно так же головой в том случае, если называет кого-либо из своих подчиненных «дубиной».
«Ай-яй-яй, — быстро подумал полковник. — Не угадал я. Плохо дело».
И он напустил на свое лицо непроницаемо-холодное выражение, которое так нравилось гражданскому губернатору. Именно когда он сделал такое лицо, гражданский губернатор сказал ему: «Вы думающий человек, мосье Маслов. Мне приятно бывать вдвоем с вами».
Маслов запомнил эти слова на всю жизнь и именно тогда начал было учить своих подчиненных «делать лица».
— Скажи мне, полковник, — после короткого молчания спросил губернатор, — что у тебя за ссыльный лях в Орске живет?
— Витковский?
— А я почем знаю! — пожал плечами Перовский.
Маслов чарующе улыбнулся:
— Ну, конечно, он, ваше высокопревосходительство. Он, он, больше там нет никого.
— Что скажешь о нем?
В считанные секунды Маслов должен был догадаться, какого ответа губернатор ждет, и решить, какой ответ надо дать, чтобы не попасть впросак.
— Не лучше ли мне, ваше высокопревосходительство, дать оценку Витковскому не моими словами, но материалами, на него собранными? — сманеврировал Маслов, ожидая, как разговор повернется дальше.
— А у тебя язык-то есть? Язык? — И, высунув свой красный, лопатой язык, губернатор тронул его мизинцем.
— Он ссыльный, ваше высокопревосходительство, а это, по существу, определяет все.
— Не о том спрашиваю, полковник. Ты не финти, не финти.
— Как можно, ваше высокопревосходительство…
— В том-то и дело, что нельзя. Бунтовщик, верно, а?
— Бунтовщик, ваше высокопревосходительство.
— Ваше высокопревосходительство бунтовщик?!
Маслов сконфузился.
— Что вы, помилуй бог, Василий Алексеевич!..
— Экий ты, право, — усмехнулся Перовский и поднялся с кресла.
Обошел Маслова и, остановившись перед ним, понюхал воздух. Потом взял жандарма обеими руками за голову и, приблизив к себе, обнюхал полковничьи волосы, обильно смоченные ароматною водою.
— Красив ты у меня. Для баб смертоносен. Ну ступай, душа моя, ступай. Молодец, хитрый ты, молодец. А поляка мне этого доставь.
— Слушаюсь.
Когда дверь за Масловым закрылась, Перовский улыбнулся и еще раз покачал головой.
Виткевича привезли из Орска поздним вечером. До конца не поняв истинного смысла в губернаторском интересе Витковским, кстати говоря, Виткевичем, как выяснилось на поверку, Маслов хотел на всякий случай посадить ссыльного на гауптвахту. Но когда наконец после долгих раздумий полковник пришел к этому решению, ему передали приказ губернатора. Перовский требовал доставить к нему ссыльного немедленно.