Стихотворения. Избранная проза (Савин) - страница 15

На первую страницу
Набегая, как хрупкая шлюпка
На девятый, на гибельный вал,
К голубому слову — голубка —
В чёрном грохоте рифму искал.
1924

Завтра

Настоящего нет у нас. Разве
Это жизнь, это молодость — стыть
В мировой окровавленной язве?
Разве жизнь распинать — это жить?
Наше прошлое вспахано плугом
Больной боли. В слепящей пыли
Адским кругом, по зноям, по вьюгам
Друг за другом мы в бездну сошли.
Только в будущем, только в грядущем
Оправдание наше и цель.
Только завтра нам в поле цветущем
О победе расскажет свирель.
Громче клич на невзорванной башне!
Выше меч неплененный и щит!
За сегодняшней мглой, за вчерашней
Наше завтра бессмертно горит.
1924

У последней черты

И. Бунину
По дюнам бродит день сутулый,
Ныряя в золото песка.
Едва шуршат морские гулы,
Едва звенит Сестра-река.
Граница. И чем ближе к устью,
К береговому янтарю,
Тем с большей нежностью и грустью
России «Здравствуй» говорю.
Там, за рекой, всё те же дюны,
Такой же бор к волнам сбежал.
Всё те же древние Перуны
Выходят, мнится, из-за скал.
Но жизнь иная в травах бьётся,
И тишина ещё слышней,
И на кронштадтский купол льётся
Огромный дождь иных лучей.
Черкнув крылом по глади водной,
В Россию чайка уплыла —
И я крещу рукой безродной
Пропавший след её крыла.
1925

«Я был рождён для тихой доли…»

Я был рождён для тихой доли.
Мне с детства нравилась игра
Мечты блаженной. У костра
В те золотые вечера
Я часто бредил в синем поле,
Где щедрый месяц до утра
Бросал мне слитки серебра
Сквозь облачные веера.
Над каждым сном, над пылью малой
Глаза покорные клоня,
Я всё любил, равно храня
И траур мглы, и радость дня
В душе, мерцавшей небывало.
И долго берегла меня
От копий здешнего огня
Неопалимая броня.
Но хлынул бунт. Не залив взора,
Я устоял в крови. И вот,
Мне, пасечнику лунных сот,
Дано вести погибшим счет
И знать, что беспощадно скоро
Вселенная, с былых высот
Упав на чёрный эшафот,
С ума безумного сойдёт.
1925

«В смятой гимназической фуражке…»

В смятой гимназической фуражке
Я пришел к тебе в наш белый дом;
Красный твой платок в душистой кашке
Колыхался шелковым грибом.
Отчего, не помню, в этот вечер
Косы твои скоро расплелись.
Таял солнечный пунцовый глетчер,
Льдины его медленно лились.
Кто-то в белом на усадьбу
Бросил эху наши имена…
Ты сказала вдруг, что и до свадьбы
Ты уже совсем моя жена.
«Я пометила тайком от мамы
Каждый венчик вензелем твоим!»
Припадая детскими губами
К загоревшим ноженькам твоим,
Долго бился я в душистой кашке
От любви, от первого огня…
В старой гимназической фуражке
У холма похорони меня!
1925–1926

«Мне больно жить. Играют в мяч…»

Мне больно жить. Играют в мяч
Два голых мальчика на пляже.
Усталый вечер скоро ляжет
Следующая страница