Вокруг них вздымались фонтаны взрывов немецких противотанковых пушек. Но их 37-миллиметровые снарядики не могли пробить экранированные и обладающие довольно сильной лобовой броней «сухопутные крейсеры».
Лейтенант Горелов бил по вспышкам осколочно-фугасными. После двух-трех снарядов некоторые орудия замолкали. Длинными очередями, не жалея патронов, строчили пулеметы в обеих передних башнях. Гитлеровцы попытались контратаковать, но плотный пулеметный огонь не давал им поднять головы.
Изредка грохала 76-миллиметровая пушка в главной башне. Николай глядел в триплексы, но все равно из-за дыма и пыли не видно было ни зги… По броне непрерывно щелкали пули.
— Коля, что у тебя? — раздался в наушниках танкошлема хриплый голос капитана Корчагина.
— В моем секторе видимость практически нулевая, противотанковая артиллерия противника ведет обстрел!
Горелов дослал очередной снаряд в казенник орудия. Затвор закрылся сам, грохнул выстрел. У крайней хаты хутора, где мелькали вспышки противотанковой пушки врага, поднялся черный султан взрыва. Так их, гадов! Как это ни странно, но особого страха не было — только опасение, что проворонил цель. Все-таки не зря проводили масштабные маневры еще год назад, да и до того тоже. Поэтому сейчас Горелов вертел башней, всматриваясь в дымно-серую пелену. Но вот видимость немного улучшилась — ровно настолько, чтобы Горелов сумел заметить трассеры, прошивающие дым, пыль и нашу пехоту.
— Командир, справа тридцать градусов — пулемет противника! — скорректировал стрельбу Николай Горелов.
Немецкий пулемет MG-34 лупил по нашей наступающей пехоте длинными очередями, прижимая ее к земле. Да еще и засевшие в крайних хатах гитлеровцы стреляли из своих карабинов. Пройти несколько сотен метров до околицы хутора в этой свинцовой метели было просто невозможно.
— Горелов, понял тебя, — раздался по ТПУ голос командира. — Сейчас мы их поджарим. Механик — короткая!
Бронированная громада «сухопутного крейсера» замерла.
Сверху раздался очередной выстрел 76-миллиметровой пушки КТ-28. Это орудие образца 1927/32 годов представляло собой танковый вариант полковой пушки образца 1927 года. КТ-28 имела длину ствола в шестнадцать с половиной калибров. Это обеспечивало скорость семикилограммового осколочно-фугасного снаряда 262 метра в секунду, а шрапнельного, весом шесть с половиной килограммов, — 381 метр в секунду. Несмотря на то, что танковая пушка имела более короткий ствол, унитарный 76-миллиметровый выстрел комплектовался гильзой такой же длины, что и у полевой пушки, но с меньшей массой пороха внутри.