До обеда мы познакомились с довольно-таки обширной территорией, окруженной глухой стеной крепости. Посоветовавшись со старожилами, сразу же решили укрепить наиболее уязвимые участки обороны дополнительными постами, развернули минометный взвод. Меры оказались своевременными, потому что нас в первую же ночь обстреляли из соседнего кишлака. Но после первых же минометных залпов стрельба прекратилась. К моменту нашего прибытия в Андхой, который раскинулся в пятистах метрах от крепости, обстановка здесь была особенно напряженной.
Андхой — один из старейших городов провинции Фарьяб. По имеющимся архивным документам, в пределах нынешнего Андхоя в 17 веке афганский правитель Надир-шах поселил крупное туркменское племя. В 19 веке туркменский вождь Даулет-хан стал во главе всего Андхойского ханства и в 1883 году вместе с 3 тысячами старшин просил у Русского царя подданства.
Современный Андхой является центром улусвали (района), насчитывает около 30 тысяч жителей. Большую часть населения приграничного района составляют туркмены, которые занимаются в основном земледелием и скотоводством. Встречаются также пуштуны и арабы. Район славится своими скакунами и коврами. В Андхое создан комитет НДПА, который частично оказывает влияние на политическую жизнь в городе. Органы народной власти еще не пользуются достаточной силой и доверием населения, и потому на жизненный уклад в улусвали особого влияния не оказывает.
Город со всех сторон обложен бандами непримиримых, главари которых оказывают влияние на дела в городе через своих людей в партийных органах и органах народной власти. Внутри руководства улусвали, сторонники фракций «хальк» и «парчям» все упущения и промахи в работе валят друг на друга. Реальной силой, на которую можно опереться в Андхое, является районный отдел ХАД.
Из информации советских военных советников.
Используя рекомендации советников, мы в первые же дни пребывания в крепости, установили негласный контакт с начальником районного отдела ХАД. Им оказался худощавый, спортивного вида человек лет тридцати. Тонкие, правильные черты его лица, голубые глаза, пронизывающий и в то же время доброжелательный взгляд из-под тонких, как у девушки, бровей, резкие оценки существовавшей в улусвали обстановки, с первых же минут знакомства вызвали у нас чувство доверия и приязни. Молодой человек походил чем-то на Сахиба, моего афганского друга, оставшегося в Меймене. Чем-то похожи были и их биографии. Правда, хадовец был из семьи обеспеченной, к началу Саурской (Апрельской) революции он учился в Кабульском университете, сотрудничая с НДПА, а когда настала пора защищать революцию, с оружием в руках пошел добровольцем в рабочую дружину. Учился в Харькове. За время учебы у него появилось много советских друзей, с которыми он переписывается до сих пор. Он показал нам фотографию своей невесты. С цветного фото глядела на нас чернобровая и черноглазая украинская красавица, взгляд которой так и просился в строчки: жду, надеюсь, верю.