Из груди молодой
На зелёную травку стекали…
В школе радушно встретили вторую партию гостей.
Наевшись до отвала, уселись они на скамейке в столовой. Тётя Клава осторожно погладила по голове Сеню. Руки у неё ласковые, тёплые, и глаза такие же тёплые, и вся она какая-то домашняя, родная. От уютной комнаты и добрых слов тёти Клавы, дружелюбных взглядов ребят, беспризорники постепенно оттаяли. Оглядев столовую, портреты на стенах, занавески на окнах, Сеня сказал:
— Хорошо тут спать… Тепло… Не то, что на вокзале. Гонят тебя все, как собаку.
— Меня не гонят. Меня мильтоны боятся. Я в Ташкенте одному мильтону палец прокусил, — хвастливо заметил Борька и хитро улыбнулся, показывая золотой зуб.
А тётя Клава, задумчиво поглядев на него, сказала:
— Вот отправят тебя завтра в приёмник — не тикал бы ты… Как мать тебе советую. Из приёмника в детдом хороший переведут, люди из тебя будут.
Борька молчит, улыбается. Как он относится к словам тёти Клавы — непонятно.
А Липа отзывает в сторонку Инну и ведёт её в комнату, рядом со столовой. Здесь кладовка школьного кооператива. В углу стоят мешки с продуктами, а на полу — матрацы. На них спят два чистых, умытых и сытых мальчика, а между ними девочка. Милка. На голове у неё белая косынка, а у ног Милкиных лежит, уютно свернувшись калачиком, белая кошка — «одеяла куцехвостая»…
«Фламандская цепь счастья»
Начались занятия. Инка — ученица шестой «А» группы. Сидит она на парте между Липой и Соней. Окна класса выходят в сад, и там, в саду, по-прежнему лето. Печёт горячо солнце, трава высока и густа. Со звоном проносятся в ней зелёные кузнечики-аэропланы. А для школьников лето уже кончилось. И кажется Инке, будто глобус, стоящий на шкафу, кивает ей голубой головой и тихо шепчет:
— Кончилось!..
— Кончилось! — вторит ему старая сова, вернее, чучело совы.
— Да-да, — подтверждают чернильницы-невыливайки, ручки, тетради, линейки.
— Кончилось лето! Берись, Инка, за работу.
Учитель физики объясняет новый материал. Говорит он громко и ясно, но из сада влетает в раскрытые настежь окна ветерок и то и дело перебивает учителя, мешает слушать. Ветерок склоняется к Инке и шепчет ей на ухо:
— Посмотри, и у нас в саду уже осень, — и он бросает на её парту кленовый листок и половинку игольчатой скорлупки каштана. Так хочется смотреть в сад, ни о чём не думая. Но на доске уже нарисован манометр — стеклянная трубка, изогнутая в виде латинской буквы N. Учителя зовут Иван Николаевич. Но между собой ученики называют его Ивни́ком. Подражая школьникам из книжки Огнева «Дневник Кости Рябцева», они придумали всем учителям сокращённые имена. Учительница литературы Лидия Михайловна — Лидмиха, математик Александр Антонович — Алантоша, заведующий школой Илько Васильевич — Ильвас.