— Ты не встретил солдат? — спросила она, чтобы нарушить неловкое молчание.
— Нет. В гавани стоит фрегат английского военного королевского флота.
Тема была безопасной.
— Ты знаешь этот корабль? — Она не смотрела в его сторону.
Пробка вылетела с хлопком, прозвучавшим особенно громко в маленькой комнате.
— Девлин два года назад захватил его у французов. Тридцатидвухпушечный, с хорошим вооружением. Завтра пойду взгляну.
Она забеспокоилась.
— Но какое тебе дело, сколько у него пушек? Тридцать две или девять?
Он посмотрел и отвел глаза.
— Меня это касается, думаю, сможет ли он догнать корабль, на котором я поплыву.
У нее снова внутри все сжалось.
— Ты уже заказал место на рейс до Америки?
— Как я могу это сделать? — Он удивленно посмотрел на нее. — Сначала ты должна вернуться домой. — Он налил вино в две кружки, потом спохватился: — Я забыл, ты не пьешь вина.
— Оставь, я выпью. — Ей было просто необходимо выпить, возможно, это поможет снять напряжение. Она помнила эффект от выпитого вина в тот вечер, когда целовалась с Питером на террасе.
Он протянул ей кружку, руки их соприкоснулись.
И сразу возникло воспоминание, как совсем недавно, во сне, он прижал ее к себе, какими нежными и мягкими были его губы. И ее потянуло к нему непреодолимо, с этим трудно было справиться.
Он отвернулся и, закинув голову, пил свое вино. Эль так и не дотронулась до своего и поставила кружку на стол.
— Я думала об этом.
Он посмотрел на нее, не понимая, о чем она.
— О чем ты думала?
— Я думала, что тебе надо покинуть страну прежде, чем я вернусь домой. Я должна знать, что ты в безопасности.
— Об этом не может быть речи, — решительно возразил он и сердито, одним глотком, опустошил кружку.
— Наша дружба и отношения, может быть, и изменились, — спокойно продолжала она, — но ведь мы были с тобой близкими друзьями, даже больше. Ты всегда был моим героем. И я в долгу перед тобой. Сколько раз ты спасал мою жизнь, пока мы росли вместе? Я не могу бросить тебя здесь, мне не позволит моя совесть.
Он посмотрел на нее долгим, проникающим прямо в душу взглядом.
— Ты ничего не должна мне, Эль… Элеонора. Я не смогу жить, если с тобой что-нибудь случится из-за меня.
— Ты и сейчас не можешь жить, тебя что-то мучает, — осмелилась она затронуть больную для него тему. — Шон! Скажи, что это?
Он вздрогнул.
Она испугалась, но продолжала упрямо:
— Что могло случиться такого в твоей жизни, что ты теперь винишь себя и, возможно, даже ненавидишь. И почему ты так изменился? Где тот человек, которому я доверяла и которого любила?
— Нам надо поесть. Ешь! — Он сел за стол, наклонился над тарелкой и стал жадно есть, отправляя в рот кусок за куском.