Броули не понял скрытого значения его слов, но тон ему не понравился.
По крайней мере, теперь он вооружен. Шон поднимался по лестнице, полный тревоги за Эль, он прекрасно понимал, что ему не знать теперь спокойствия, пока она не найдется. Конечно, она сейчас оскорблена и сердита на него, кроме того, она очень упряма. Она не вернется к нему. Если бы она хотела вернуться, то была бы уже здесь.
Теперь все братья немедленно начнут поиск и обязательно найдут ее. Ему надо передохнуть немного, поспать часок, прежде чем снова продолжить поиски. Внезапно он остановился, его взгляд упал на лестничную площадку. В полутьме перед дверью он заметил темную груду тряпок, которой раньше здесь не было. Приглядевшись, он вдруг понял, что на самом деле это…
— Эль!
Она лежала, свернувшись клубочком у стены, вся дрожала, глаза ее были открыты. Он встал на колени и увидел, что она насквозь промокла. Она дернулась от его прикосновения.
— Это я, — поспешно сказал он и, хотя она слабо отбивалась, поднял ее на ноги. Она была холодной как лед.
— Дверь заперта, — хрипло прошептала она.
Сердце его сжалось от жалости, она вернулась к нему, несмотря на все свои обиды.
— Я не хотел оставлять ее открытой на тот случай, если британцы начнут обыскивать дом. Тебе надо согреться. — Руки его так тряслись, что он не сразу смог вставить ключ в замок. Она провела ночь на улице под дождем? Почему она не спряталась где-нибудь?
— Я вернулась только затем, чтобы забрать Сапфира. Я поеду домой, — бормотала она несвязно.
Он обернулся, она сидела у стены, поджав колени к подбородку. Ноги ее были в грязи, и одна кровоточила. Она смотрела прямо на него, и ее взгляд обвинял.
Он понимал, что должен объясниться с ней, назвать причину, по которой был вынужден жениться. Раньше ему больно было думать об этом и трудно говорить. Если даже он расскажет, что из того? Она не простит никогда его предательства, ее взгляд говорил об этом.
— Тебе надо согреться, снять с себя и высушить вещи, потом я провожу тебя сам. Нельзя ехать одной.
Она только пожала плечами.
Он протянул руку, она отвернулась.
— Эль… Элеонора… Позволь, я помогу тебе.
Но она поднялась без его помощи, пошатываясь и цепляясь за стену.
Он сразу направился разводить огонь. Она вошла следом, но он не слышал, чтобы дверь закрылась.
Когда весело затрещал огонь в печке, он закрыл дверцу и встал. Обернувшись, увидел ее, и ему стало больно.
Она выглядела так, будто ее вытащили из воды. Одежда облепила ее тело, оно просвечивало через тонкую рубашку, но Шон смотрел на ее ноги, разбитые в кровь. Потом потрясенно спросил: