Почему‑то за «Опелем» никто не ехал… А ведь Гена должен был броситься в погоню! Но этого не произошло… Она подождала еще немного и побрела к станции метро. Через час она уже сидела дома, ждала звонка. Или от Макса, или от Гены, и чтобы они ей сообщили, что все хорошо. Но телефоны – и городской и сотовый – молчали. Ее мама вернулась с рынка начала выкладывать продукты из сумки.
– А где бомжик‑то твой? – спросила мама.
Мирабелла даже вздрогнула, так это «мило» прозвучало.
– Какой бомжик?!
– Ну, мужчина, в которого ты влюбилась… Я же смирилась, бог с ним… Олигархов на всех все равно не хватит. Покормлю его, как родного, он небось уже и забыл, когда ел по‑человечески. Все, как собака, по помойкам объедки подбирает…
– Мама, прекрати! – прервала ее стенания Мирабелла. – Что ты говоришь?! Он не бомж!
– А отчего же он тогда так выглядит, соколик? – спросила Александра Ильинична.
– У него спецзадание! – рявкнула дочь.
– На помойке?!
– Да какая разница где?! Пришлось ему так одеться, ясно? И потом, он не мой парень! Он даже не посмотрит на такую, как я!
– Почему же ты себя так низко оцениваешь? По сравнению с ним ты – конфетка! – покачала головой Александра Ильинична и ушла в кухню.
Мирабелла услышала звонок в дверь.
– Я открою! – крикнула она матери и сломя голову понеслась открывать, надеясь на хорошие новости.
За дверью стоял Геннадий. Был он мрачнее тучи, в черном костюме и небритый.
Белла вопросительно уставилась на него:
– Ты?
– Я!
– Проходи…
– Здрасьте, – вышла из кухни Александра, – Ой, а это кто?
– Мама, познакомься, это Гена, – представила его Мирабелла.
– Вразнос пошла, значит?.. То ни одного, то сразу двое! Этот тоже ничего, хотя и мрачноват. – И мама вновь удалилась на кухню.
– Что такое? – не понял Гена.
– Не обращай внимания, проходи в мою комнату, – пригласила его Мирабелла. – От Максима есть какие‑то известия?
Геннадий судорожно дернул плечом:
– Это я у тебя хотел узнать.
– Что именно? – не поняла Мирабелла.
– Где он? Он вчера мне позвонил, сообщил, что у него все схвачено, утром мы едем на вокзал. Велел, чтобы я был со своей аппаратурой, все записывал, сказал, что его «жучки» работают, когда находятся на расстоянии не больше двух километров друг от друга. Я, как идиот, взял в помощь Степаныча, и мы битых три часа сидели на вокзале с включенной аппаратурой, но так ничего и не засекли! Вы что, передумали? Могли бы предупредить! Я злой и голодный!
Мирабелла выслушала его, тупо моргая глазами.
– Белла, скажи хоть что‑нибудь!
– Как – передумали?! Максим уже…
– Что?!
– Внедрился. – Она икнула от ужаса.