— Мне не следовало держать вас на солнце, — сказал Гордридж. — Я-то привык к нему, а вот вы — нет. Очень легко может наступить обезвоживание организма. Вы должны пить много жидкости и принимать солевые таблетки, если необходимо. Их у нас сколько угодно.
— Благодарю вас, — машинально ответила Эстер.
— Хотите есть? Когда вы ели в последний раз?
— Признаться, я ничего не ела после семи утра. Но не беспокойтесь: я смогу себе что-нибудь приготовить сама. Теперь я чувствую себя значительно лучше.
Она попыталась встать, однако Гордридж усадил ее обратно в шезлонг и, усмехнувшись, сказал:
— Я бы посоветовал вам воспользоваться случаем и перекусить как следует. Скоро я буду очень занят, и вы вряд ли сможете получить от кого-нибудь помощь.
Он исчез в палатке и вернулся с булочкой, большим куском сыра, яблоком и стаканом апельсинового сока. Эстер жадно набросилась на еду, хотя ей и было не совсем приятно, что Гордридж сидел рядом и наблюдал за нею.
— Когда, вы сказали, вернется Эдвард? — спросила она, откусывая большой кусок румяного яблока.
Он пожал широкими плечами.
— Как только приведет в порядок двигатель. Если это не окажется сложнее, чем он предполагал. Но сегодня я уже выслал ему на помощь механика.
— А этот человек, Хесус, приготовит еду?
— Сегодня вечером — да. — Его голубые глаза были на одном уровне с ее глазами. — И завтра утром тоже, но потом он возьмет отпуск.
Поев, Эстер почувствовала себя значительно лучше, перестала быть колючей и даже попыталась пошутить:
— Надеюсь, что у вас у всех железные желудки, потому что я не обещаю ничего особенного.
— Неужели я связался с женщиной, которая не умеет готовить? — проворчал он недовольно.
— О нет, умею, — возразила она, продолжая улыбаться. — Но никогда раньше не готовила в больших количествах. Меня беспокоит именно количество. Пока я не привыкну, у меня может получиться либо слишком мало, либо слишком много.
Гордридж не ответил на ее улыбку и, как только Эстер покончила с едой, повел ее в палатку, которая считалась чем-то вроде конторы. В ней были два стола, на одном из которых стояла портативная пишущая машинка, поодаль находились ящики с картотекой и несколько шкафчиков.
— Здесь вы будете работать, — заявил он, пока Эстер критическим взглядом осматривала все это хозяйство. — Должен признаться, что мы уже немного отстаем с записями. Все они здесь в рукописном виде, поэтому их надо напечатать. Вы можете начинать, когда вам угодно.
— А ваша машинистка тоже взяла отпуск? — озорно спросила Эстер: она почти догадалась, что никакой машинистки здесь никогда не было.