К ее глубокому удивлению, Гордридж тепло улыбнулся в ответ.
— Конечно нет, Дэвид! Уверяю тебя, я никогда не претендовал на эту девицу.
— Мне казалось, что тебе нравится Уэнди, — не удержавшись, заметила Эстер, когда Дэвид отошел от них.
Его брови привычно поднялись вверх.
— Неужели я производил такое впечатление?
— Вполне определенно!
— И это тебя волновало, Эстер?
Наступило ли время для откровенного разговора? Она решила, что нет: это могло привести только к очередному унижению. Она пожала плечами.
— Нисколько. То, что ты делаешь, касается лишь тебя самого.
На скулах Гордриджа заиграли желваки.
— Как бы мне хотелось, чтобы меня не касалось то, что делаешь ты! Почему, черт возьми, ты внушила мне, что вы с Дэвидом снова решили быть вместе?
— В целях самосохранения, наверное, — ответила она, пожав плечами.
Гордридж в замешательстве сдвинул темные брови.
— Не понимаю!
Как она могла сказать, что нуждается в защите из-за любви к нему? Как она могла признаться в этом человеку, у которого по отношению к ней не было никаких чувств, кроме физического влечения?
— Эстер, ответь мне! — взмолился он. — Почему ты опять обманула меня?
Она вздрогнула, услышав это слово. Ведь Гордридж больше всего на свете ненавидел обман.
— Потому что… потому что я думала… что так удержу тебя на расстоянии от меня! — прошептала она с болью в голосе.
— Неужели ты действительно этого хочешь?
Гордридж замер. Все в нем, казалось, окаменело в ожидании ее ответа.
Что она могла сказать? Эстер не хотела больше обманывать его, но открыть свое сердце боялась.
— Не совсем так, — наконец пробормотала она. — Мне просто не нравится… когда меня оскорбляют!
— Оскорбляют?! — хрипло воскликнул он. — Ты что же, считала мои поцелуи оскорблением?
— Но ты же сам сказал, что испытываешь ко мне только физическое влечение!
Его кулак обрушился на стол с такой силой и так неожиданно, что она вздрогнула, а сердце ее сильно забилось от страха: Гордридж, казалось, совершенно утратил контроль над собой.
— Конечно, испытываю! Но что в этом дурного? Почему ты решила, что это исключает все остальное? Черт побери, Эстер, я думал, что ты знаешь меня лучше!
— Мне иногда кажется, что я совсем тебя не знаю… — ответила она с несчастным видом.
— Тогда, может быть, мне следует рассказать тебе о своих чувствах?
Эстер не была уверена, что готова к этому: до сих пор у нее оставалась хотя бы надежда…
— Эстер! — Он протянул руки через стол и сжал ее ладони своими пальцами. — Посмотри на меня, Эстер!
Она неохотно повиновалась.
— Ты знаешь, почему я пришел в такую ярость, когда заставил тебя наконец признать, что ты не жена Эдварда?