– Ужин могу я приготовить, – в целях экономии предложила я.
– Не занудствуй, я угощаю. Денежки тратить нужно. Залежатся и протухнут.
И мы пошли в кафе. Выглядело оно уютным, и мне понравилось. Я заказала салат, Ольга с серьезным видом изучала меню, и конца этому не предвиделось. От нечего делать я принялась оглядываться. На стене за моей спиной радовала глаз надпись на красной бумажной ленте: «Ура! Нам десять лет!» Ниже несколько фотографий в рамочках. Двое парней и три девушки стоят, тесно прижавшись друг к другу, улыбаясь в объектив, в центре мужчина постарше, под фотографией надпись: «Мы открылись» – и дата. Еще фотографии... Я равнодушно мазнула взглядом, и вдруг... сердце ухнуло вниз. На одной из фотографий я увидела Генриетту.
Поначалу я решила, что мне почудилось некое сходство, я постоянно думаю о ней, так что неудивительно. Поднявшись, я подошла к стене, внимательно разглядывая фотографию. Две девушки с немного смущенными лицами сидели за столом. Та, что справа, с короткими темными волосами, это, без сомнения, Генриетта. Ее лицо я успела изучить до мельчайших деталей, так что теперь была уверена, это действительно она, только гораздо моложе. Под фотографией надпись: «Наши первые посетители». «Это она», – настойчиво билось в голове. А что, собственно, меня удивляет? Я ведь знала, что Генриетту что-то связывает с этим городом, не зря она собиралась сюда. Теперь я точно знаю: десять лет назад она жила здесь.
– Что тебя так увлекло? – услышала я за спиной голос Ольги и вздрогнула от неожиданности. Признаться, я успела забыть, что в кафе не одна, если быть точной, на несколько минут я выпала из реальности, настолько меня поразила моя находка.
– Надо же как-то коротать время, пока ты пялишься в меню, – ответила я, возвращаясь к столу. Ни к чему привлекать внимание Ольги к фотографиям, она видела мой паспорт и на сходство может обратить внимание. Хотя вряд ли. Нужно обладать исключительной памятью... На фото в паспорте у Генриетты другой цвет волос и прическа другая. Теперь у меня появился шанс хоть что-то узнать о девушке, чье имя я ношу. Ольга ничего не должна знать об этом. Слишком многое пришлось бы объяснять...
Поужинав, мы пешком отправились к дому. Ольга продолжала гадать, как труп Гордеева-младшего мог оказаться в ночном клубе, но, подозреваю, на этот раз слушателем я была неблагодарным. Другие мысли одолевали.
Видя мою задумчивость, Ольга замолчала, а я с опозданием сообразила: мое поведение, скорее всего, вызовет у нее вопросы, даже если она их и не задаст, они все равно останутся. Покидать город я более не спешила и в Ольге нуждалась, не столько в ней самой, сколько в надежном убежище. Правда, являлась мысль, что рядом с ней я рискую куда больше, чем находясь в одиночестве.