Солнце, не светило — белая полынная звезда, палящая землю. В белёсом от жара небе висел чёрный коршун. Под небом лежала рыжая от жара степь. Звенели цикады. В окостеневших кустарниках горячий ветер сухо посвистывал.
Здесь никто не жил. Никто не пахал, кроме ветра, сеявшего чертополох. Земля была вздыблена глиняными холмами, изрезана оврагами и нашпигована красным камнем. Отчего, вся эта степь называлась по-местному — Гранитные могилы. Кое-где ещё торчали саманные останки кошар, но, за день пути, подросток, идущий по степи, не встретил ни единой живой души. На его тощем теле болтались обтрёпанные чёрные бермуды, чёрная майка, за плечами — рюкзак, ноги в кроссовках без носков, наголо стриженая голова не покрыта. Похоже, он не желал понимать, какую опасность представляет солнце в полуденной степи или злое солнце любило его, он был чёрен как головёшка, почти под цвет своих тряпок и двигался как дикое животное, на лице выделялись ярко-серые глаза. Впереди, в заросшем терном углублении между холмов блеснула река. Он ускорил шаг.
Если бы коршуну, парящему в небе, было до этого дело, он бы весьма удивился. Потому, что под чёрными, бесформенными тряпками обнаружились маленькие твёрдые груди с тёмными сосками, но, даже острый глаз коршуна не углядел бы ничего выдающегося под жёстким треугольником волос внизу живота.
Она с наслаждением погрузилась в воду, прозрачную, как чёрное стекло. Со стороны вода казалась неподвижной, но, в этой узкой щели, прорезающей степь, пришлось придержаться за камень, поток сразу приподнял тело по течению, омывая, как в трубе, и после раскалённого воздуха это было невыразимо приятно. Она отдалась течению и возможно, на несколько мгновений погрузилась в сон. Когда она открыла глаза, с кручи на неё смотрел волк. Остроухая голова была чёрной на фоне слепящего неба. В её тени жёлтым светились глаза. Девушка в воде крепко зажмурилась, а когда открыла глаза, волк исчез.
Осторожно пригибаясь, она выбралась по камням на высокий берег. В пределах досягаемости взгляда ничего живого не было. Было, в пределах досягаемости, какое-то сложное нагромождение камней.
Она добралась туда уже в лучах заходящего солнца — из голого любопытства, голая — и застыла, раскрыв рот и высунув язык. Её губы и подбородок были вымазаны соком терновых ягод — маска удивления. В опущенных вдоль тела руках — чёрное тряпьё и рюкзак. Высоко в небе расплывалась белая полоса, на конце которой поблескивал маленький самолётик. Возможно, с маленькой бомбочкой на борту.
