Выступление сидевшей рядом со мной старухи я запомнила на все жизнь. Тихим мерзеньким шепотком она, по сто раз повторяясь, бормотала одно и то же:
- Как же это можно русского чужбину отдавать! Мальчик ведь православный и душа у его православная, нежная душа. Как же он поедет в страну, где нет праведной веры, где все чужое, а люди злые, недобрые там православные. И не покушает там яичка пасхального, ни кулича, святой водицу окропленного. Да и от родителев нет ния на такое страшное дело, как границу везти. А без благословения родительского как же дитю ехать-то?!
Насчет благословения эта серая мышь верно подметила! Отец мальчика вряд ли был к моменту передачи готов благословлять сына — допившись до белой горячки, он попал в психиатрическую клинику. Забрали его после того, как, раздевшись догола, он пришел в сберкассу и нагадил в углу возле окошка, в котором принимались коммунальные платежи. С матерью было не легче: она попала в тюремный госпиталь после того, как выпила на двоих с сокамерницей жестяную банку целлулоидного клея. Они получили это клей в мастерской для изготовления стенда пожарной безопасности одного из тюремных бара ков. Мать мальчика откачали, и она в отличие сокамерницы осталась жива. Но при этом самогонщица полностью ослепла и потеряла так называемую кратковременную память, то есть еще как-то помнила давнее прошлое, но все события настоящего забывала через десять минут. В общем, и она благословить ребенка на новую счажизнь наверняка была не готова. Усимерзкой бабки и ей подобных мальчик осмыкать свое счастье в детдоме. Правда, стало известно позже, швейцарцы все-забрали. В нашем отечестве все же нанебезразличные хотя бы к собственной люди. Всего-то за двадцать пять тысяч наличными мальчика не только без звука вывезли из детдома, но и доставив Монтре.
Самолет с паломниками приземлился в Каире в десять часов утра. Наша невыспавшаяся, частично похмельная группа была усажена в старый обшарпанный автобус, и мы направились к пирамидам.
В Каире мы не останавливались и сразу после осмотра единственного из семи чудес света, поправшего время и сохранившегося до наших Дней, отбывали в Шарм-эль-Шейх. Там нас ожидала трехзвездная гостиница, показавшаяся мне с непривычки роскошным отелем.
Пирамиды произвели на меня невероятное впечатление. Чего только не сказано и не написано за века о египетских пирамидах и о сфинксесебя квстрече споследним, из чудес света невозможно. Немыслимое зрелище потрясло меня настолько, что я на какое-то время даже забыла о своих несчастьях, и даже никогда не покидавшие меня горестные размышления о Лене Ильине сместились куда-то на второй план. Глядя на грандиозные таинственные сооружения, я все сильнее проникалась мыслью, что человеческие руки не могли создать это непонятно для чего предназначенное чудо.